— Эти что тут делают? — мотнув головой в сторону Федьки и Лехи, спросил один из Куравиных.
— Да успокойся, это ж наши, накатят с нами, посидят. Без них не купили бы, — вступился Вован.
— Ладно, — сменил гнев на милость Куравин. — Скоро Ильшат подвалит со своими. Поедем петровских ловить. Мелких с собой не берите.
— Да не вопрос, нечего им там делать.
А потом коварный самогон затуманил подростковый разум, и Федька запоминал все смутно. Пойло наподдало ему по голове, и он, пьяно пошатываясь, встал и прислонился к столбу беседки, силясь прийти в себя. А через какое-то время действительно подъехал Ильшат с братьями, и их с Лехой отправили восвояси. Они поплелись обратно к ДК.
— Ну что, на дискач-то пойдем? — борясь с заплетающимся языком, спросил Федька у товарища.
Леха покосился на вход в ДК, откуда громыхала басами музыка, и скривился.
— Значит, не пойдем, — и они свернули к лавочке возле закрывшегося магазина.
Сидели, курили, глазели по сторонам, вдыхая ароматы субботней ночи. Мимо проходили целующиеся пары, веселые компании, грустные одиночки. Кто-то, уже изрядно навеселе, танцевал возле самого Дома культуры. Издалека раздался приближающийся рев мотоциклов, пролетели мимо улюлюкающие Куравины и вечно сосредоточенный Ильшат со своими угрюмыми горцами. Дискотека была в разгаре.
Гроза незаметно обошла Петровское стороной, и теперь вдалеке на западе то и дело появлялись росчерки молний. Над головами же небо было безоблачно-черным.
Докурили пачку на двоих. Леха заклевал носом, Федька начал жалеть, что скинул последние деньги на самогонку, уже успевшую выветриться из головы. Лениво огляделся, выискивая пытливо, у кого бы стрельнуть сигаретку, но кругом были местные, петровские, и он не стал рисковать. Надумал было пойти в ДК, как вдруг оттуда на широкое побеленное крыльцо вышла Наташка. Вслед за ней тремя тенями выплыли ее подруги, о которых говорил утром Леха. Наташка обвела глазами пятак, и взгляд ее каким-чудом выхватил устроившихся в тени ребят. Все четверо направились к ним. Федька пихнул товарища в бок, но тот среагировал лишь невнятной руганью.
— Да проснись ты, дебил, сестра твоя идет.
Леха резко встрепенулся, лупая по сторонам растерянными пьяными глазами. Завидев Наташку, он съежился, втянул голову в плечи.
Девушки подошли к ним. Наташка окинула ребят смешливым взором:
— Что, Федор, споил братца моего? Стыдно-стыдно.
Федька потупил взгляд, и Наташка рассмеялась, по-доброму, искренне и весело.
— Да ладно тебе, не бойся! И ты, Лешка не бойся. Не расскажу никому. Сама, что ли такой не была? — она снова засмеялась и потрепала вихрастую Федькину голову. От руки пахло сигаретами и вином. — Эх, был бы ты, Федор, постарше…
Федька, переборов смущение, поднял голову. Наташка стояла перед ним, глядя сверху вниз, и даже в темноте он видел изумрудную зелень ее глаз, белоснежная улыбка едва не слепила его, а вороные волосы были чернее смородинового неба. Федька набрался смелости и оглядел ее подруг. Все, как на подбор, темноволосы, высоки, ладны и одинаково красивы, а оттого невыносимо чужды такой глухомани. Подруги одарили вконец раскрасневшегося Федьку ласковыми улыбками, одна незаметно от других помахала ему рукой.
Леха сидел, набычившись, и не глядя на Наташку.
— Братик, — обратилась она к нему. — Мы с девочками пошли на озеро купаться. Было бы здорово, если бы ты оказался дома раньше меня. Не расстраивай сестру.
И она, подмигнув на прощанье Федьке, пошла по темной и притихшей улочке, а подружки двинулись вслед. Только сейчас Федька обратил, что все четверо были в одинаковых черных платьицах до колен.
— Леха, слышь, пойдем за ними?
Тот перевел на Федьку осоловелый взор:
— Куда?
— Они же на озеро купаться! Пойдем, поглядим!
— Да ну их к черту. И правда, пойду домой, башка раскалывается. И ты за ними не ходи, не на что там смотреть.
Леха с трудом поднялся и, не дожидаясь товарища, поплелся к выходу на проселок.
Федька с досадой сплюнул ему вслед. Взвился на ноги, будто и не пил, и трусцой отправился догонять девушек.
Если бы не различил их каким-то чудом во мраке впереди, точно бы налетел на бегу — Наташка с подругами шли молча, в абсолютной тишине. Не выпуская из поля зрения четыре темных фигурки, Федька покрался за ними, держась в тени высоких заборов, не сокращая дистанцию и стараясь как можно мягче ступать, чтобы не выдать себя предательским хрустом веток под ногами. Вышли на дорогу. Тут прятаться было уже негде, и Федька просто пошел следом за девушками, держась метрах в пятидесяти позади, чтобы не потерять их из виду. Благо, они так и шли, не оглядываясь. Командирские часы показывали час ночи. Домой он опоздал, хотя и не мог взять в толк, как так быстро пролетело время. Небо начало светлеть, из иссиня-черного становясь свинцово-серым. Федьку одолевало возбуждение в предвкушении грядущего зрелища. Накатившую возле ДК сонливость как рукой сняло. Ватные недавно ноги налились силой и пружинили при каждом шаге. Шли в тишине. Дорога пустовала. Лишь за спиной гудело пьяным граем Петровское, да ровно шелестели, перешептываясь, деревья у дороги.