Трус. Даже умереть не может по-мужски. Существа потащили барахтающегося Ивана во мрак.
— Теперь осталось решить вопрос с тобой, — проговорило существо. Его маленькие мертвые глазки уставились на Серегу. — Мы Корпофаг. Нас много, и чтобы жить, нам нужны мертвецы и живая кровь. Ты хорошо послужил нам, и послужишь еще. Мы можем дать тебе больше, чем просто деньги — мы сделаем тебя лучше.
Корпофаг приблизился к Сереге на шаг.
— Ты про что это? — пробормотал Серега, отступая назад. Страх накатывался волнами.
— Те люди, с которыми мы заключили договор много лет назад, — они предали нас. Хотели использовать нас… Поэтому поплатились. Мы ждали, когда появится тот, кто поможет нам снять оковы.
— Кто? Что? К-какие оковы? А я тут при чем? — голос Сереги дрожал. Успеть бы добраться до ступенек. Дальше эти твари пройти не смогут. Только он подумал об этом, и его лодыжек коснулось что-то холодное — и секунду спустя, хватанув ртом затхлого воздуха, Серега очутился лицом вниз на грязном бетонированном полу. По спине скользнуло что-то холодное, длинное и твердое. Серега хотел дернуться, но не сумел: Корпофаг тронул его голову тоненькой женской рукой, а многочисленные холодные лапы намертво приковали Серегу к полу. Что-то шлепнулось ему на спину и ритмично задвигалось, приближаясь к голове.
Серега закричал. Он кричал как никогда в жизни.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Голоса в голове не утихали: шумели, требовали, доставали… Он терпел. Достал из багажника машины тяжелую сумку и перекинул ее на плечо. Голоса завопили громче: Корпофаг разгадал его затею. На мгновение тело перестало слушаться, но усилием воли Серега вернул себе контроль. Оставалось совсем немного.
Серега почувствовал, как зашевелились твари под землей, забегали, заволновались. Он достал из кармана фотографию Вари — ту, на которой дочка пыталась сделать первые шаги.
Нет. Нельзя. Никак нельзя, чтобы эти твари вырвались наружу.
— Ради твоего будущего, Варька. Прости папу… — пробормотал Сергей и направился к бастиону, зажав взрыватель в кулаке.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сергей Блинов
Плавучие гробы
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
От автора: «„Гробы" написаны под впечатлением изучения великого голода в Ирландии; в первую очередь я стремился рассказать о том, что это было за время. Так уж вышло, что эта трагедия практически не известна широкому кругу читателей. Несправедливо. А кельтские боги и история о том, что месть такое блюдо, которое вообще лучше не подавать, пришли потом».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Маргарет О’Силгэйр проснулась на рассвете. Накинула сарафан, сунула ноги в сандалии, собрала волосы в хвост и вышла на палубу.
Яхта мирно покачивалась на еле тронутых новорожденным солнцем волнах. Противно кричали ранние чайки. Пол сидел в кресле на корме, кидая наглым пернатым хищникам рыбешек. По обе стороны от его сиденья торчали в разные стороны удочки — штук девять или десять. Маргарет знала, что муж способен следить за всеми снастями одновременно, такой уж у него был талант. «Я внук рыбака и правнук рыбака», — частенько повторял Пол, хватив лишнего в клубе. После этого он всегда обнимал жену и продолжал: «Видали, какую словил себе?»
— Мы же хотели сняться с якоря, — сказала Маргарет, кладя ладони на плечи супруга. — А парус еще спущен. Мама убьет нас, если не покажемся к ужину.
— Всему свое время.
Пол встал, запустил в небо последнюю рыбешку, моментально исчезнувшую в чаячьей глотке, поцеловал Маргарет в щеку и жестом пригласил ее следовать за собой. Он отвел ее на нос.
— Поможешь с якорем?
Вдвоем они не без труда вытянули тяжелый стальной крюк.
— Я подниму парус, — сказал Пол. — Не смотаешь пока мои удочки?
— Конечно, дорогой.
Маргарет вернулась на корму и принялась за дело. В отличие от мужа, искусство рыбной ловли она осваивала с немалым трудом. Главную проблему составляла вечно путавшаяся леска, и проблемы этой не удалось избежать и теперь. Ругая себя за криворукость, молодая женщина положила удочку на пол и принялась возиться с непослушной нитью. Она так увлеклась, что не услышала мягких шагов мужа. И никогда не узнала, за что он размозжил ей голову якорем.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Что может быть несправедливее, чем сама жизнь, думал Фингал О’Силгэйр, глядя на отдаляющийся берег родной стороны. Над дублинской гаванью повисли мрачные тучи, скрывшие солнце и уравнявшие в цвете небо и землю. Крыши домов на прибрежных улицах, темная вода, костлявые мачты плавучих гробов, еще не принявших на борт новых смертников, эфемерные громады серых облаков — все вокруг смешалось на единой палитре. Голод высосал краски из зеленой земли, наводнил улицы городов нелепыми большеголовыми детьми и изможденными, потерявшими красоту и разум женщинами. Удары, которые еще не нанесли англичане, посыпались на спины ирландского народа по велению самого Господа. Как иначе объяснить все те бедствия, что в одночасье обрушились на жителей острова?