Алиса лежала на раскаленном московском асфальте, а прохожие, водители, пассажиры — все застыли в горячем воздухе, как мухи в янтаре. Ступор — вечный спутник стрессовых ситуаций.
Кирилл вышел из оцепенения первым. Он кинулся к любимой, прикоснулся и тут же отдернул руки — вдруг это как-то ей повредит? И только после пришла здравая мысль вызвать скорую.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Съехав до земли по вороху палой листвы, вдалеке Алиса увидела белое пятно, которое не могло быть чем-то иным, кроме кролика-переростка. Впрочем, в скором времени пятно исчезло из виду, что несказанно расстроило девушку — была уверенность, что она сможет вернуться, только если догонит странное существо в мятом цилиндре.
— Держи себя в руках, — Чешир улыбнулся, обнажив острые зубы. — Я знаю, где и как его найти.
— Так пойдем, — лукавое спокойствие кота начинало изрядно раздражать.
— Пойдем, — легко согласился Чешир. — Только сперва заглянем к кое-кому.
Сказать, что они были странными, значило бы сильно смягчить впечатление. За столом сидели престарелый заяц и печального вида небритый мужик в клетчатой рубахе. У зайца глаза смотрели в разные стороны, и он отчаянно спорил сам с собой на разных языках. Рядом со столом стояла больничная каталка, на которой тихо-мирно возлежала мышь. К тому, что животные здесь размерами с невысокого человека, Алиса уже привыкла. От мышиной лапки тянулись провода к реанимационному монитору, аппарату искусственной вентиляции легких и капельнице. Кома.
— Она спит, — поймав взгляд девушки, многозначительно заметил бородатый, после чего представил своих знакомцев. — Ее зовут Соня, это Мартовский Заяц, а я Шляпник.
— Но на вас нет шляпы, — вырвалось у Алисы.
— Сапожник без сапог, — философски заметил небритый. — Чайку не хочешь?
— Не откажусь, — Алиса решила держаться предельно вежливо.
Шляпник встал, налил крепкого чая в чашку без донышка, отчего по заляпанной скатерти поползло еще одно огромное пятно. Удивленно взглянув на оставшуюся пустой чашку, бородач хмыкнул, подлил себе и Мартовскому Зайцу, затем подошел к Соне. Приподняв отбитое донышко, он налил немного чая в капельницу и молча вернулся на место. Алиса была в шоке.
— Она же умрет, — тихонько прошептала девушка внезапно материализовавшемуся на соседнем табурете Чеширу.
— Вряд ли, — беззаботно заметил кот. — Они тут годами пьют. Ничего не меняется.
Посуду вокруг себя Ромыч расставил таким образом, что стол своим видом стал напоминать диджейский пульт, с чайными ложечками ручек, блюдцами вертушек и печеньками клавиш.
И тут она услышала гул. Он все нарастал и нарастал. Окружающие, казалось, не обратили на шум никакого внимания, но у Алисы вскоре зубы начало ломить от неприятного звука. Вся сумасшедшая компания продолжала заниматься своими делами, словно в мире нет ничего важнее, чем то безумие, в котором они замерли, как пришпиленные иглой садиста насекомые.
Вскоре в безликом гуле стали слышны отдельные звуки — лязг, шипение, стук железа.
— Что это?! — не выдержала, наконец, Алиса.
— Брандашмыг, — оторвавшись от чашки, ответил Ромыч-Чешир таким тоном, словно это всё объясняло. Мартовский Заяц затрясся в припадке, Шляпник вжал голову в плечи, Соня продолжала пребывать в царстве грез, внутривенно попивая свой чаек.
— Брандашмыг гонится за тобой, — Чешир съел печенье, невозмутимо запил черным, как сердце вампира, напитком. — Он не убьет тебя, не бойся. Приведет к Королеве.
— И что меня ждет у Королевы?
— Голову с плеч! — кривляясь, заорал кот. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он копирует Красную Королеву. Алиса улыбнулась.
А потом появилось чудовище…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
А потом появилось чудовище… Вернее, появилось оно не сразу. Сначала, в больнице, Кирилл пытался держать себя в руках, несмотря на то, что врачи и медсестры футболили его из одного кабинета в другой, отмахиваясь, как от назойливой мухи. Он бился, как рыба об лед, об их безразличие, пытаясь найти выход. Надежда сменялась злостью, злость — ненавистью, ненависть потихоньку уступала место отчаянию… Всё это время Алиса была в коме. Узнав, что она жива, Кирилл был на седьмом небе от счастья, тогда ничего важнее просто не было, а все переломы, повреждения внутренних органов, разрывы, казались просто временными неудобствами.
Когда врачи оповестили его о том, что скоро отключат Алису от искусственного жизнеобеспечения, ощущение было такое, что у Кирилла изнутри вынули какой-то стержень, позволявший держаться и не подпускать отчаяние даже близко.