А он снова кряхтит, пытаясь захохотать, но в легких его булькает кровь, и он заходится в кашле.
Юля продолжает смотреть на мужа, пока его одолевает приступ. Она ждет ответа, ждет пояснений, но они не приходят. Вместо этого наступает тишина. Мертвая тишина.
— Ваня, — тихо зовет она.
Она обхватывает его лицо руками, трясет, бьет по щекам, плачет.
— Ванечка.
Поздно.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сидя здесь, она только и думала, что о прошлом. Размышляла, как бы все повернула иначе. Когда появился Гоша или хотя бы в тот день, когда решила записать злосчастный разговор. Но может, лучше бы ей было вернуться в тот ночной клуб и задержаться в туалете подольше или наблевать прямо за столиком на узкие джинсы подруг.
И без конца перед глазами проносились строчки сообщений, что она прочла на смартфоне мужа после его смерти. Последних сообщений, что направлял Ивану абонент, скрытый под именем «Клиент от Максима», но оказавшийся некой Ирочкой.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Ваня, поганый урод!!! Что ты сделал с моими вещами?»⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
19:34
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ «Если не оставишь меня в покое, с тобой я сделаю то же самое».⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 19:36
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Теперь она выстраивала картину, собирала её из мелких кусочков. Из того единственного разговора с Гошей два или три дня назад. А может, и неделя прошла? Теперь уже наверняка сказать трудно.
Как обычно, в белоснежной рубашке, застегнутой на все пуговицы, он вошел к ней. На фоне унылой, грязной комнатушки без окон он выглядел таким ярким, почти луч света в темном царстве новой действительности, в которой оказалась Юля. Но дыхание его было тяжелым, а в комнате мгновенно повис кислый запах пота и приторная сладость одеколона.
Он выглядел грустным, но Юля видела, что эта грусть напускная, очередная маска. Пусть она и ошибалась, но Гошу винить не перестала.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Он говорил немного, но Юле казалось, что длилось это целую вечность. Вместо беседы она бы с радостью вернулась в камеру, чтобы снова погрузиться в прошлое, чтобы прожить его заново. Прошлое, в котором не было всего этого кошмара.
— Он любил тебя, — говорил Гоша. — А Ира, ну, что Ира? Случайное увлечение, мимолетный каприз, от которого оказалось не так-то просто избавиться. Ты винишь меня, знаю, но поверь, что я желал твоему мужу только добра. И ведь теперь ты знаешь, почему он все держал в тайне. Ну, скажи хоть что-нибудь, не молчи!
Но Юля молчала. Слова стали лишними.
— Я был в его шкуре. Знал, как ему помочь. Он никого не хотел убивать, ни тебя, ни эту дуру. Хотя, знаешь… Обе вы дуры…
И даже эти слова звучали неискренне, словно он хотел просто зацепить Юлю, выжать из неё хоть слово. Она видела, как его давит её молчание. Как выводит из себя отсутствие реакции.
Гоша вздохнул. Посидел пару минут, после чего поднялся и вышел прочь. Из комнаты ушла и тяжесть. Дышать стало легче.
Но все-таки он был прав. Ваня мог вернуть прежнюю, счастливую жизнь, его ошибки были поправимы, а Юля уже не сможет. Никогда не сможет.
Это не могло кончиться так. Осталось то, чего изменить она не могла, как бы ей не хотелось. Она никогда всерьез не задумывалась, что нечто может быть неподвластно её воле. Она же сильная женщина, правда ведь? Она сама строила свою жизнь так, как считала нужным. Прошлое не воротишь — это она понимала, но, несмотря на всю свою рациональность, отсутствие веры в любые сверхъестественные, божественные и какие угодного, не поддающиеся разумному анализу проявления, она продолжала искать способ.
Но сперва… надо разобрать на мелкие кусочки…
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Алексей Шолохов
Салама
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
«Однажды я натолкнулся на статью о восстаниях рабов в стране великих возможностей. Восстание Ната Тернера меня поразило до глубины души. Подробности вы легко сможете найти в сети. Вкратце: Нат был необычным рабом. Он был грамотным и верующим человеком. Пожалуй, это меня поразило даже больше, чем то, что Нат со „свободными“ рабами убивал, в основном, женщин и детей ненавистных рабовладельцев. Моя история почти о том же — о грамотной и верующей рабыне, живущей под одной крышей с рабовладельцем. А грамотность и вера способны подтолкнуть к восстанию…»