Наутро он собрался было, по своему обыкновению, пойти в ближайшее кафе завтракать. На прикроватной тумбочке завибрировал мобильник, высветилось имя абонента: «Сестра».
— Женька, привет! Вот так неожиданность, чего звонишь?
— Здравствуй, Тёмчик, — голос Жени дрожал. — Тут такое дело… Мама просила позвонить, — девушка едва сдерживала плач. — Папа в больнице.
— Вот чёрт, а что случилось?
— Ему попался какой-то бракованный инсулин… Он как обычно, укололся, поел и прилёг спать, а потом… Мама с утра просыпается, а он… Весь синюшный… Сейчас в реанимации… Тёмчик…
— Очень хреновые новости… А что врачи говорят?
— Говорят, что вряд ли выкарабкается. Говорят, будут делать всё возможно, но отец уже в ожидании перехода.
— Что… Что ты сейчас сказала?!
— Умирает папа! — сестра всё-таки разразилась громким плачем. — Овощ под капельницей! Артём, ты приедешь? Маме сейчас очень плохо…
— Конечно, приеду… Сейчас мигом в Шереметьево и сяду на ближайший самолёт до Владивостока.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Автобус от метро «Планерная» набился под завязку. Дизельный двигатель натужно всхрапнул, и машина двинулась в путь. Артём не был во Владивостоке уже пять лет, отец попал в беду и вот он, хорошенький сыночек, только сейчас собрался к порогу родительского дома. Парень испытывал стыд.
Уже в Химках, по пути к аэропорту, поднялась метель. На дворе март, две недели стояла ясная, не по-московски тёплая погода и — на тебе… Подспудное чувство неотвратимого рока нарастало, Артём ужасно беспокоился за отца.
Автобус проторчал в пробке добрых сорок минут, а после, стоило переступить порог аэропорта Шереметьево, объявили об отмене всех рейсов на ближайшую неделю: синоптики прогнозируют мощнейшую снежную бурю.
— Твою мать! Но почему так невовремя, сука?!
Артём нашарил в кармане мобильник и набрал сестру. Заспанная Женька взяла телефон. Ругаясь и нервничая, Артём поведал сестре о погоде, Аэрофлоте и везении в жизни. Сестра — посдержаннее и поблагоразумнее — предложила единственный выход: железную дорогу.
Времени половина третьего дня. Артём зашёл на сайт РЖД с расписанием поездов — ближайший отправляется с Ярославского вокзала в половине первого. Артём решил заехать домой, собрать сумку: поезд — не самолет, ехать неделю.
Обратная дорога домой была столь же нудной и долгой. У себя в квартире на юго-востоке Москвы Артём оказался лишь через два часа. Едва переступив через порог, Артём увидел кипу бумаг, лежащую на столе в прихожей. И сверху — чёртов похоронный договор. Целёхонький. Артём отчётливо помнил, как сжигал прошлым вечером все эти бумажки — одну за другой. Быть может, приснилось?
Шок понемногу отпустил. Артём изорвал договор в мелкие клочья и выбросил в окно. Отец при смерти, и даже самая жуткая чертовщина не могла сейчас отвлечь его от одной ужасной мысли — «Отца скоро не станет».
Закинув в сумку всё, что могло понадобиться для недельного путешествия, Артём покинул квартиру.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
В вагоне поезда было тесно от провожающих. Артёму досталась боковушка в плацкарте возле туалета, спасибо, хоть нижняя. Однако, не в его ситуации придираться к уровню комфорта. Эх! А ведь ещё пару дней назад рисовались такие радужные перспективы: отличный клиент с «якорными заказами», удалось отвязаться от вечного прихлебателя Мишки, в одном из ведущих рекламных агентств Москвы предложили работу на полставки… А теперь? Целую неделю трястись в холодной железной коробке, чтобы приехать на порог к горю, боже…
Поезд тронулся. Старики на соседних местах начали рассовывать объёмистую поклажу по всем щелям, а после уселись поглощать копчёную рыбу. Где-то рядом надрывно вопил ребёнок.
Артём воткнул в уши наушники, и, как назло, первой песней в плейлисте попалась «Highway to hell», совершенно неуместный аккомпанемент. Эта песня отправилась в небытие. Под звуки какой-то безымянной электроники Артём провалился в сон.
В два часа ночи мобильник завибрировал в кармане.
— Алло, Женька… Я сплю ещё…
— Папа умер, — голос с той стороны звучал с замогильной беспристрастностью. — Его отключили от аппарата искусственного дыхания.
— Что? Ах… — горячая слеза побежала по щеке. — Как всё быстро, как быстро…
— Держись, братик, ты нам сейчас всем очень нужен. Мы с моргом договорились, что до твоего приезда хоронить не будем, подготовим в последний путь…