— Не разгоняйте, уважаемая! — неожиданно попросили изнутри уставшим мужским голосом. — Проходите, прикрывайте дверь. Умоляю, скорее!
Лиза, вздрогнув, поспешила, шагнула в эту маслянистую (так ей показалось) субстанцию, одновременно закрывая дверь. Мир вокруг погрузился в непроглядную темноту. Стало прохладно.
— Проходите, присаживайтесь, — сказали из темноты. Голос был с хрипотцой, старческий.
— Я же ничего не вижу.
— А вы два шага вперед сделайте, нащупаете стул. На него и садитесь… Вы же Лиза, верно? Меня предупредили…
Лиза сделала два неловких шага, выставив перед собой руки. Пальцами наткнулась на мягкую спинку стула, вцепилась в него, обогнула и села. Стул был с боковыми ручками и скрипящим сиденьем.
— Проклятая сцена, — сухо произнесли из темноты. Лиза не могла сообразить, насколько далеко находится обладатель голоса. Эха в помещении не было, слова растворялись в черноте, едва успев прозвучать. Не желе, а вата…
— Можно включить свет?
— Разве он обязателен? Я вас прекрасно вижу.
— Но я-то вас нет…
Лиза поежилась. Ей почему-то показалось, что таинственный Анатолий стоит где-то рядом. Может быть, около стула. Может, даже склонился над ней.
— К чему вам меня видеть? — спросили из темноты. — Нам с вами на брудершафт не пить. В ближайшее время. Пройдете собеседование — тогда сколько угодно. А нет — к чему эти лишние знакомства?
Выходило как-то совсем странно.
— Я не понимаю…
— Вы на каком курсе учитесь? — равнодушно перебили из темноты.
— На третьем.
— Эмоции показывать умеете? Проходили? Изобразите удивление. Нормальное такое, как будто увидели, скажем… Поющего кита!.
— Удивление? — не сразу сообразила Лиза.
— Да-да, к чему тратить время? Переходим к делу. Я жду.
Темнота словно застыла в ожидании. Лизе показалось, что она расслышала частое глухое сопение. В целом же было очень тихо.
— Удивление, значит…
В конце концов, ее пока не заставляют раздеваться и всё такое.
Лиза представила поющего кита. Бредовая такая картинка. Будто из мультфильмов Уолта Диснея. Кит стоял вертикально, опираясь о хвост, и улыбался мощной зубастой пастью. Лиза, создав его в своем воображение, старательно удивилась: склонила голову на бок, чуть приоткрыла рот, подняла брови. Педагог говорил, что на лице можно вылепить любую эмоцию, если знать, что с чем хорошо работает. Каждый индивидуален, и задача актера — выжать максимум из своей индивидуальности.
Из темноты раздался протяженный сопящий звук, словно кто-то втягивал носом воздух. Лиза почувствовала на лице чье-то дыхание… или это был просто сквозняк? Темнота как будто шевельнулась и надтреснутый голос произнес:
— Достаточно. Вот так хорошо.
— Что-нибудь еще? — спросила Лиза.
— Радость. Вы умеете радоваться? Изобразите, пожалуйста.
Это было легко. Лиза растянула губы в улыбке, оживилась.
— Искренне, — предупредили из темноты. — Скажем, вам только что сделали предложение.
Нашелся бы еще парень, который захотел сделать предложение…
Она прижала руки к груди, выдохнула, приоткрыла рот, все еще растянутый в улыбке. Кожа на нижней губе неожиданно болезненно лопнула, и Лиза ощутила, как по подбородку потекла кровь.
— Отлично, — сказали из темноты. Снова раздался этот странный сопящий звук. — Теперь задумчивость.
Лиза вдруг поняла, что не может перестать улыбаться. То есть ее лицо застыло, будто маска. Рот приоткрыт, кровь течет по подбородку, а губы начало пощипывать.
— Я… я не могу, — выдавила она, чувствуя, как дрожат от напряжения мышцы.
— Задуматься не можете? Это же легко.
— У меня улыбка… и глаза… Что-то с моим лицом!
Лиза подняла руки, пальцами ощупала растянутые губы, трещинку с кровью, дотронулась до вздернутый бровей. Она ощущала прикосновения, но казалось, что поверх ее нормальной кожи появилась еще одна, ненастоящая, резиновая что ли?
Лиза хотела встать, но что-то плотное, тяжелое легло ей на плечи и с силой вдавило в сиденье стула. Словно сама темнота вдруг обрела вес.
В этой темноте шумно вздохнули. Старческий голос сказал:
— Подумайте о чем-то глубоком, философском.
— Вы не слышали? — пробормотала Лиза с испугом. — Я не могу… Я не могу убрать улыбку… Что происходит?
— Все вы можете, — ответили в темноте. — Постарайтесь, ну же. Я давно не видел задумчивости на прекрасных юных лицах.
— Я не буду… Что это такое? Как вы это сделали?