— Тем не менее корабль как-то сюда добрался, — заметил Шуйский. — И, как я понимаю, в Афинах зафиксировано его отплытие.
— Вот именно! — вставил штурман.
Ратников развёл руками.
— Думайте, что хотите. Если не верите, спуститесь и сами убедитесь.
— Спасибо, я уже так в рубку сходил сегодня! — буркнул Вырин, отворачиваясь. — Полюбовался на французские надписи.
— Ты о чём? — нахмурился Гурин.
— Расскажи им, Толя, — кивнул штурман Павлову. — Валяй, не стесняйся! После фашистского крейсера твоя байка на ура пройдёт.
Второй помощник капитана нехотя рассказал о своём наблюдении.
— А потом надписи стали английские, значит? — переспросил Гурин.
— Да вы же сами их видели, когда в рубке были. На каком они были языке?
— Не обратил внимания, — капитан помолчал. — Ладно, это всё ерунда, — объявил он, вставая. — Делать нам тут больше нечего, так что пора возвращаться на шхуну и плыть дальше. О «Мантикоре» мы сообщили береговой станции, её заберёт спасательное судно. Так что свой долг можем считать исполненным. И так потеряли достаточно времени.
Все поднялись.
— Пока мы искали бортовой журнал, я кое-что нашёл, — сказал Олег. — Не придал поначалу значения, но после Диминых слов… как-то задумался.
— Ты о чём? — спросил механик. — Что я такого…
— Про машинное отделение, — Олег обвёл всех взглядом, не зная, стоит ли продолжать. Впрочем, раз уж начал… — В общем, идёмте со мной. Это нас ненадолго задержит, но мне кажется, вам стоит посмотреть.
— Может, не будешь нагонять таинственности, а просто скажешь, что нашёл? — усмехнулся Вырин.
— Нет, — покачал головой Олег. — Вдруг оно исчезнет, как французские надписи, — он улыбнулся, давая понять, что шутит.
— Ладно, пошли, — решил Гурин. — Быстрее покончим со всем этим и поплывём дальше.
Олег отвёл команду шхуны в кают-компанию «Мантикоры».
— И что? — спросил Быковский. — Не вижу ничего странного.
— Не торопитесь, — Олег подошёл к буфету и открыл дверцы. — Полюбуйтесь, — он принялся вытаскивать и ставить на стол бутылки. Все они были пусты. — Что вы на это скажете? — водолаз отступил на шаг, давая остальным возможность полюбоваться на содержимое буфета.
— Ну, и? — после паузы спросил Шуйский. — Команда много пила и не избавлялась от тары? Должно быть, сознательные были люди — не хотели засорять мировой океан.
— Погодите-ка, — Ратников подошёл к столу и взял одну из бутылок в руки. Осмотрел со всех сторон, присвистнул. Схватил другую. Взглянул на Олега. — Либо это была шикарная коллекция, которой на этом судне совсем не место, — проговорил он, — либо…
— Эти бутылки датированы от тысяча девятьсот десятого до тысяча девятьсот пятнадцатого года, — кивнул Олег. — В то время их произвели и загрузили на корабль. Не думаю, что на этот.
— Эх, жаль, что пустые! — с искренним сожалением сказал Ратников. — Кому-то повезло, но не нам.
— Как это понимать? — вмешался Гурин.
— Похоже, на «Мантикоре» полно анахронизмов, — проговорил, глядя на бутылки, Быковский. — И знаете, что? Теперь я очень хочу увидеть машинное отделение.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Чёрт, да вы что, сговорились?! — не выдержал Гурин. Он стоял в трюме и в упор смотрел на Ратникова. — Кому пришла в голову идиотская мысль устроить это представление?! И где вы набрали столько старых бутылок? Хотя… — он уставился на Олега, — надо ещё выяснить, действительно ли они такие древние.
— Клянусь, я не знаю, в чём дело! — в отчаянии ответил механик. — Всё здесь выглядело давно прогнившим, когда я…
— Заткнись, Дима! — оборвал его капитан и, развернувшись, начал подниматься на палубу. — Придурки!
Олег подумал, что никогда прежде не видел Гурина вышедшим из себя.
— Скажи честно, ты придумал насчёт немецкого крейсера? — понизив голос, спросил Ратникова Шуйский.
— Нет, Максим. Всё было так, как я сказал.
Врач усмехнулся.
— Ну, ну. Чудеса, да и только!
— Сэм, подтверди, что я не вру! — обратился Ратников к мотористу. — Ты же был со мной.
Американец пожал плечами. Это был рыжий парень с конопатым лицом и серыми, будто выцветшими глазами. Его взгляд всегда блуждал, крайне редко фиксируясь на собеседнике.
— Ну! — требовательно воскликнул механик.
— Я видел, да, — нехотя проговорил Сэм. — Но теперь всё по-другому.
— И что?
Моторист уставился в потолок.