⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Он посмотрел вниз.
На свою грудь.
И на остывшие сопла тяги на ней.
Затем, будто в трансе, ничему не удивляясь, он откинул голову назад и медленно сложился пополам, устремив взгляд на приближающуюся станцию.
— Я вас вижу, — сказал он бесцветным голосом. — На экране, я приблизил вас, вы сидите у обзорного стекла. Вы чернокожая. Это странно.
— О Господи, — Наташа всхлипнула.
— Когда он меня догонит, я не только умру, так? Я всегда буду мёртвым. Вечно. Здесь. В порезе, или как там его… Я стану мёртвым в своём прошлом, и буду мёртвым в своём будущем. Никакого времени, никакого выхода…
Наташа плакала в окошке голосовой связи. Наташа плакала на увеличенном окошке видеоизображения. Наташа плакала за обзорным стеклом станции.
— Впустите меня, — Корпус развернулся и выпрямился, оставив мертвеца за спиной, не в силах быть с ним — с собой — лицом к лицу. — Это ведь можно сделать на станции. Пусть оно заберёт меня там.
— Простите…
— Вы не впустите меня, — Корпус понял, что всё ещё летит с огромной скоростью, приближаясь к обзорному стеклу станции. — Вы боитесь.
— Я…
— Не надо, — Корпус вытянул руки вперёд, пытаясь до неё дотянугься. — Я просто хочу быть живым… Не надо бояться. Я… Я хочу остаться живым хотя бы в своём прошлом… Я хочу, чтобы я когда-нибудь был живым… — из его глаз потекли слёзы, перед глазами всё поплыло. Он набрал воздуха в грудь и громко произнёс. — Я — Корпус Вивем! Включить авторизацию!
— Начинаю консервацию, — откликнулась Теста.
— Отправить сообщение! — повёл глазами Корпус.
— Сообщение отправляется.
— Знаешь что, сволочь? — сказал Корпус, не зная, к кому конкретно обращается. — Перед тем, как ты начнёшь, дай-ка мне немного попробовать…
Он потянулся к питательной трубке, и он почувствовал вкус мёда и пряностей во рту, и он почувствовал чужие руки на своих плечах, и он почувствовал чужие плечи под своими вытянутыми руками и он почувствовал мёртвый, иссохший язык у себя во рту.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— Ты в порядке? — Рубинский положил ладонь на вздрагивающую спину Наташи. — Ты хорошо справилась. Я бы сказал даже, что лучше тебя не справился бы никто…
Все выглядели испуганными. Никифоров стоял наготове, с медблоком в руках. Вся маленькая станция собралась в обзорной, сгрудившись вокруг дежурного диспетчера.
— И что теперь? — Наташа оглядела присутствующих. — Всё кончено?
— Теперь по местам службы, — Рубинский хлопнул в ладоши. — Через неделю прибудут вояки из «Стил-Корп» и начнут нас трясти, так что всем подготовиться и написать отчёты о сегодняшнем. Слышите? Все, абсолютно все, даже те, кто сегодня не был на вахте.
Наташа смотрела на опустевшее окошко сигнала. Затем посмотрела вверх, за обзорное стекло.
— Он где-то там, да?
— Иди поспи, — Рубинский понизил прозрачность обзорного стекла, и теперь в нём отражались лишь их собственные силуэты. — Нечего об этом думать.
Над столом вдруг мигнул экран диспетчера.
Наташа опустила взгляд на позеленевшее окошко.
— «Новое изображение получено», — прочитала она.
Рубинский приблизился к ней. Выходившие было люди останавливались в дверях, поворачивались в их сторону.
Наташа нажала на мигающее окошко.
На открывшемся изображении было видно немногое. Лишь размытое, некачественное изображение чернокожей девушки, глядящей прямо в камеру, поверх протянутых к ней рук в белоснежном скафандре.
— Позовите Никифорова! — закричал кто-то в дверях. — Тут с Наташей истерика!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Виктор Глебов
Сияние
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
От автора: «Я написал рассказ „Красный осколок“ но он получился скорее детективом, чем хоррором. Зато в нём был описан феномен — сияние, возникающее вокруг гор в определённое время суток. Через некоторое время понял, что из этого пейзажного элемента может вырасти новый рассказ».
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Окно было очень маленьким — горизонтальная прорезь размером полметра на полтора. Она напоминала Щербину смотровую щель средневекового шлема. Сам же он был словно лилипут, забравшийся внутрь и глядящий сквозь неё на великолепный пейзаж Нереиды.
На планете начинался рассвет. Умирающая звезда поднималась над горизонтом, заливая всё густым тёмно-красным светом. Равнина и горная цепь, видимые из окна исследовательской базы, постепенно приобретали соответствующий оттенок, теряя собственные краски. Это был краткий утренний период между ночью и днём, когда можно было увидеть какого на самом деле цвета ландшафт на Нереиде, четвёртой планеты системы Гиперион, и Щербин старался не пропускать этой картины.