Когда Вера переоделась и нас практически было не отличить, она вынула из сумки заплечную ярко-оранжевую сумку-рюкзачок.
– Надевай, она лёгкая – всего три килограмма. Застёгивай на груди и на поясе. Так, подрегулируем. Ну, вот и всё. В сумке всё, что тебе может понадобиться. Огонь, вода, обезболивающее, жгут, перевязка, лекарство, нож, верёвка. Теперь слушай. Я буду идти первая. Мы будем связаны верёвкой, которая будет продеваться в петли на стене. Даже если мы обе сорвёмся, а этого не будет, мы повиснем на петлях. Я сверху буду верёвку на петли цеплять, а ты снизу будешь её от петель отцеплять. Смотри, там везде будет или вот так, или вот так. Здесь просто нажимаешь и вытаскиваешь верёвку, а здесь нажимаешь, вытаскиваешь стопор, и вытаскиваешь верёвку. Сделай. Теперь тут. Всё понятно?
– Понятно.
– Ну, тогда всё, пошли.
– Что, уже? Так сразу?
– А чего ждать? Вот гора, вот площадка, нам надо туда. Делов-то. Мальчики, мы пошли вон на ту площадку. Там будем ночевать. Вы нас всё время будете видеть. Деться нам оттуда некуда, только на небо. Вот ключи от Муси, пользуйтесь, только весь бензин не спалите, нам ещё обратно ехать. Мы спустимся завтра утром.
Вера навьючила на себя другой рюкзак, явно не трёхкилограммовый, и пошла к горе. Я отправилась за нею. Оглянулась. Анатолий и Саша стояли у Муси и смотрели нам вслед.
И вот мы с Верой стоим на площадке, касаясь друг друга плечами, и сердце у меня колотится, как сумасшедшее, и я дышу открытым ртом, и спина у меня мокрая, и ноги дрожат от перенапряжения, а вокруг такой огромный мир, всклянь залитый заходящим солнцем, а внизу такой ма-а-ахонький, как божья коровка, Муся, отбрасывающий длинную тень. Мамочка моя, как же хорошо мне, хоть я и ничто, по сравнению со всем этим. И я же – это всё! Это всё – я. Мы одно!
– Вера, – наконец прошептала я. – Вера… – и больше ничего не могла сказать.
– Снимай рюкзачок, – Вера встала передо мной, вытерла пальцами у меня пот под носом с верхней губы и чмокнула в нос. – Видишь, никакой высоты ты не боишься. Сейчас отдохнём и будем печь твою любимую картошку. Только на газе и в фольге. Углей тут взять негде.
Я счастливо рассмеялась. Она же чудо! Я люблю её.
После ужина из трёх картофелин, испечённых на газовой горелке в фольге, я спросила:
– А как мы будем спать? Или мы сегодня не будем спать?
– Обязательно будем, ответила она. У нас с тобой в волшебном рюкзаке есть спальный мешок. Тёплый-тёплый. Мы в него вместе заберёмся, прижмёмся друг к другу и будем спать сладко-сладко. Дождика, судя по всему, не будет, а от утренней росы накроемся плёнкой. Можно было, конечно, палатку взять, но на одну ночь нам и спальника хватит. Но прежде, чем спать, нам надо кое о чём поговорить.
– Это ты меня сюда затащила, чтобы я не сбежала от пугающего меня разговора? – попыталась пошутить я, немножко встревоженная Вериными словами о необходимости поговорить.
– И это тоже, – улыбнулась Вера. – Но в основном я тебя затащила сюда, чтобы нас никто не подслушал. Сама понимаешь, что мы сейчас практически нигде не можем поговорить, чтобы нас, если захотят, не услышали.
– В лесу можно. Уехать в лес, уйти подальше от машины…
– Да, в одежде, с часами на руке, с телефоном в кармане…
– Так вот зачем мы всё с себя сняли и переоделись! – с опозданием догадалась я.
– Да, в том числе и для этого, но это всё очень хорошая одежда и экипировка для лазанья по горам. Я её купила накануне поездки и к ней с того момента никто прикоснуться и подобраться не мог. И заранее ничего нельзя было сделать, ведь никто не знал, что я буду это всё покупать, а если что-то и буду, то не понятно, что и где. Так что, мы здесь втроём.
– С кем втроём? – я оглянулась по сторонам.
– Ты, я и вселенная, – улыбнулась Вера. – Ты же сама про неё весь вечер говоришь.
– Ты любишь компьютерные игры? – спросила меня Вера, когда мы лежали в спальнике и она лежала на спине, а я на левом боку, немножко к ней прижавшись и положив правую ногу на её ноги.
– Я? Нет, не особенно, – сказала я. – В детстве не считается же? В детстве я играла в квестики такие девчачьи, всякие нарнии, какие-нибудь весёлые фермы и прочие собиралки сокровищ, типа, соедини три вместе.
– А сейчас совсем ни во что не играешь?
– Практически совсем. Некогда, сама знаешь. Ну, если только кроссворд или филворд какой или, если уж совсем время убить или отвлечься от чего-нибудь на часик, маджонг ещё могу или пазл собрать. Так что про игры я ничего не знаю. А ты?