Темпоральные перемещения для киборгов и вообще для неживого то ли совсем невозможны, то ли чем-то сильно ограничены, так что на Сур направляли только людей и там они всё делали с нуля. Владея технологиями, сегодня там производили почти всё, только в очень маленьких масштабах. Наверняка, когда-нибудь там построят и производства по изготовлению термоядерного оружия, и фабрики по выращиванию киборгов, но пока там были только люди, энергетика, добыча и уникальные штучные производства. Очень интересный полигон.
Люди сумеют приспособиться ко всему и сделать всё, чтобы выжить среди себе подобных – это я знала, потому как-то спросила:
– Если человек с электронными имплантами не может быть темпорально перемещён, то почему прямо на Суре не изготавливать УМ для имплантации добровольцам?
– Во-первых, там нет планетарной инфосети, – ответили мне. – Во-вторых, суровское производство ещё не в состоянии изготовить УМ, и в-третьих, имплантирующие себе не удаляемую электронику не смогут вернуться домой на Землю.
"Вот почему я, а не Вера, и вот почему мне импланты никто не предлагает, – поняла я. – Так бы и говорили, а то такие заумные лекции читают".
Погасить загоревшуюся у меня берёзку – непременно побывать на Суре – это, разумеется, не могло. Даже, наоборот, только разжигало. А там как раз было перемирие, или период прекращения огня, или заморозка – во что я особо не вникала.
Никаких туристических или гостевых туров на Сур не было. Только инженеры, работяги или вояки, и только под управлением Министерства обороны.
В итоге, мне сделали фиктивный контракт, присвоили звание лейтенанта, я закончила трёхмесячные курсы операторов дронов-разведчиков и меня отправили на Сур на пол года (так было указано в контракте, но я могла в любой момент вернутся по желанию или принудительно, если случится какое-нибудь обострение в отношениях противоборствующих сторон).
Что я там делала? – это отдельная история и к рассказу о Ритке отношения не имеет. Потому, я не буду занимать ваше время. В сети есть мой рассказ "Стрекоза" (https://author.today/work/388690), где я описываю один эпизод, произошедший со мной на Суре. Служба и служба.
Зато я побывала на той звезде, на которую до щемления в груди хотела попасть, когда мы с Верой лежали в спальном мешке на горе на Алтае и я смотрела в бесконечную даль вселенной.
Лишь один стóящий вопрос может возникнуть: как меня всё-таки туда отпустили? С какого, так сказать.
Всё очень просто. Когда я исчерпала все аргументы, которые только могла придумать, и не добилась желаемого, я прибегла к средствам, не оставляющим контрагенту выбора. Я сказала, что я конечно очень-очень хочу домой, и что я люблю Веру больше всех на свете, потому что она моя сестра, но если я не побываю на Суре, она просто никогда не узнает, что я вообще здесь была, и я ей ничего не передам и сама ничего делать тоже не буду. Заставить меня никто не сможет. Сможет лишь не отправлять обратно вообще. А я согласна и всё сделаю, но если на Суре не побываю, то, может, и не сделаю. Кто это проверит? Если меня убьют, если на меня упадёт кирпич, если меня загрызут суровские вши, то возьмёте меня ещё раз. Даже лучше, ведь теперь будете точно знать, где я приземлюсь и мне не придётся к вам из Омска добираться на попутках.
Вера потом меня пыталась просветить, почему они не могли бы забрать меня ещё раз, но я так толком и не поняла. Да и какая разница – я была на своей звезде. Вселенная меня услышала.
После Сура началась серьёзная подготовка к отправке меня обратно в старый Тамп. В основном она состояла в том, что я должна была запомнить большое количество абсолютно бессмысленной для меня информации и без всяких УМов.
Я спрашивала, почему её нельзя передать с помощью какого-то более надёжного носителя?
Мне отвечали, что никакую информацию темпорально передать нельзя и носитель, соответсвтвенно, тоже, а когда я возражала, что вот же меня или сурян вы передаёте вместе со всей информацией, которую мы несём, яйцеголовые лишь досадливо разводили руками.
– Таня, – говорили мне. – Передаются лишь состояния! Состояния локализованного определённым образом алформационного объекта. Вернее даже, не его состояние целиком, пусть и в локализованном ключе, а как бы место этого состояния в массиве состояний. Тебя здесь нет, – говорили они. – Понимаешь, ничего такого, как ты обо всём этом думаешь, нет.