– Приятно слышать, что вы так тепло о ней отзываетесь, – сказала я как можно более искренним тоном и спросила. – Борис Анатольевич, прежде, чем мы продолжим, можно нам с Верой пять минуточек остаться наедине? Кое-что обсудить надо. А иначе в туалет придётся идти.
– Не боитесь, что здесь всё прослушивается? – снисходительно усмехнулся Хомянин.
– Не боимся. У нас секретов нет. Наверняка же, вы слушаете нас и дома и в офисе.
– Оставайтесь. Пойду покурю, – он хлопнул себя по карману, поднялся и вышел, закрыв за собой дверь.
– Так, Вера! Что там про Дмитрия?
– Да вроде всё понятно теперь, – сказала Вера. – Из Тампа они ничего получить обо мне не могли. И о Макаре тоже. Нет у них такой возможности. Это Дмитрий обо мне в ФСБ сообщил.
– Почему ты так решила?
– Только он мог сказать о Макаре. Я ему много чего рассказывала и вспомнила, что Макара тоже упомянула разочек мимоходом. И поняла, почему он именно его запомнил, хотя память у Димы на имена и прочую фактологию обычная человеческая. Не запоминает человек для него неважное и сказанное мимоходом. А у Димы тогда на диване книжка лежала, которую он читал. "Обломов" Гончарова. Там слугу главного героя Макаром зовут, вот Дима и запомнил подполковника Макара, когда я его упомянула.
– Зато у тебя память фотографическая, – усмехнулась я.
– Электронная, – поправила меня Вера.
– И почему он тебя сдал? Всегда я его недолюбливала.
– Так я сама спровоцировала, – сказала Вера.
– Чем?
– А помнишь, когда мы у него в Строителе были, в беседке, я сказала, что Новосибирск будет разрушен из-за войны, и что я намереваюсь так изменить прошлое, чтобы её не было в будущем?
– Так ты специально?
– Ну да. Думала, это поможет тебе заставить его уничтожить схрон с моей экипировкой. Переборщила, как говориться.
– А война будет?
– Будет. Она и сегодня есть.
– И вот как теперь после такого с ним общаться? – досадливо поморщилась я.
– Не общайся.
– Он наш учредитель, между прочим, – развела я руками. – Мы у него офис арендуем по очень льготному тарифу.
– Да ничего он такого не сделал, – сказала Вера. – Он же как лучше хотел. Исходя из логики ситуации.
– Ой, ладно! – я сердито махнула рукой. – А сейчас помалкивай. С Хомяниным буду разговаривать я.
Хомянин вернулся в кабинет через несколько минут.
– Ну что, всё обсудили? – спросил он, усаживаясь на своё место.
– Обсудили. – сказала я. – Перейдём к делу. Что от нас хочет Родина и Федеральная служба безопасности?
– Стеблова Екатерина является военнослужащей Вооружённых сил Российской Федерации и должна подчиняться требованиям и приказам вышестоящих инстанций.
– Вы, Борис Анатольевич, Вооружённые силы Российской Федерации не представляете. Это раз. А два, мы с Верой хотели бы посмотреть на тот контракт, который она подписала, и пообщаться с командованием той части, где она служит, если таковой контракт у вас найдётся. Как только мы его увидим, она сразу же получит форму, довольствие и приступит к своим служебным обязанностям в Вооружённых силах.
– Татьяна, вы же понимаете, что при необходимости мы можем не соблюдать никаких формальностей?
– Понимаю.
– Прежде всего, разумеется, нам нужно сотрудничество в проекте Тамп.
– Борис Анатольевич, с этим, как раз, никаких проблем. Легализуйте Веру, сделайте ей настоящие документы, подпишите контракт от Тампа, платите зарплату и человек будет с удовольствием и пользой работать и, я не сомневаюсь, все оговоренные контрактом должностные обязанности будут исполнятся безупречно. Непосредственный руководитель там Зинаида Васильевна и она с превеликим удовольствием возьмёт к себе такого сотрудника.
– У нас есть экипировка и оружие Стебловой. Мы их изучаем. По некоторым вопросам, связанным с ними, нужны консультации.
– Здесь я тоже не вижу никаких препятствий, – сказала я. – Схема та же, контракт, условия. Надеюсь, вы понимаете, что устраивать личное общение между вашими исследователями и Верой совершенно нецелесообразно по соображениям хотя бы неразглашения личности консультанта.
– Сама Вера, – Хомянин первый раз её так назвал. – тоже представляет для нас исследовательский интерес.
– А вот тут всё сложно, и я не готова, – сказала я. – Сейчас могу лишь поделиться своими соображениями. И они такие. Вера – не устройство, она – человек. У устройства можно открутить какую-то деталь или залить в него какую-то жидкость, потом исследовать эту деталь или реакцию на жидкость, потом установить эту деталь обратно и поменять жидкость на прежнюю. С человеком так не получится. Погибнет человек или перестанет нормально жить. Расставьте приоритеты. Что важнее, проект Тамп или искусственные суставы. У вас же есть яйцеголовые. Пусть соберутся и выработают методику, которая позволит вам с согласия Веры и не причиняя ей вреда и неудобств, исследовать то, что можно и забыть о том, чего нельзя. Иначе она просто оставит вам свой труп и не получите вы ни зарплаты, ни премии, ни очередного звания, ни награды, ни даже приличной пенсии.