– Не знаю, влюбляются заново или нет, но продолжать кого-то любить, думаю, могут.
– Но точно ты не знаешь?
– Но точно не знаю. Вот когда мне будет за семьдесят, узнаю точно.
– Зачем столько ждать, если об этом можно спросить и узнать уже сейчас?
– Сейчас для меня это не актуально, но спросить можно, да. Хотя и для них сегодня это, наверное, не актуально. Сегодня для них разговоры о душе актуальней, чем о любви. И они, в свою очередь, удивлялись, что ты, будучи такой молодой, больше озабочена душой, чем любовью.
– В каком смысле, озабочена душой?
– А в плане твоей алформационной концепции. Это Сергей Игоревич диспут устроил на эту тему. Восхищался тобой и твоей концепцией, а вот бабушки отнеслись к этому скептически. Из ревности, наверное.
– Ты же шутишь, да?
– Вот не знаю даже, Вер. Вроде и шучу, а вроде и нет. И пора приступать к изучению твой алформации, чтобы хоть представлять, о чём там речь, а то, боюсь, Сергей Игоревич не поймёт, почему я со взглядами сестры не знакома. Или, может, ты сама расскажешь?
– Нет, ты лучше сначала почитай. Мне тоже интересно, зайдёт тебе или нет.
Так я начала погружаться в алформацию.
5
Вскоре Вера, как и собиралась, позвонила Торопову. Она звонила при мне, так что я слышала весь разговор.
– Здравствуйте, Евгений. Это Вера, которой вы недавно колесо ремонтировали и дали визитку с предложением, как можно скорей позвонить.
– Здравствуйте, Вера! Сегодня самый лучший день! Я очень ждал вашего звонка и теперь у меня есть ваш телефон!
– Это телефон моей бабушки и она глухая, – голос у Веры был прямо-таки медовый.
– Передайте ей от меня огромный привет и пожелание долгих-долгих лет жизни!
– Бабушка с энтузиазмом машет вам рукой, а я хочу у вас проконсультироваться. Даёте консультации?
– Вера, конечно! Отвечу на любые ваши вопросы, только спросите.
– Так уж и на любые?
– На любые, как на духу! Проверьте меня.
– Ох, Евгений, ну тогда держитесь! Я вас за язык не тянула!
– Спрашивайте скорей!
Надо же, какой приятный мужчина. Даже в голове не укладывалось, что этот Верин собеседник и тот январский отморозок – одно и то же лицо.
– Хорошо, спрошу. Я зимой машину купила, а сейчас пришло время менять шины на летние, а я даже не знаю, надо мне это делать или не надо.
– А что за машина и что за колёса?
– А вот так не честно! – с притворным возмущением воскликнула Вера. – Я же спрашиваю, а не вы!
– Вера! Вера! Простите великодушно! Оплошал, увлёкся! Куда мне подъехать, чтобы хоть издали посмотреть на след вашего автомобиля?
– Какой вы, Евгений, отчаянный. Давайте, я к вам сама подъеду, вместе со всеми четырьмя колёсами, и вы мне подскажете, что делать.
– Вера, почту за счастье. Когда вас ждать?
– Завтра же суббота, выходной, да?
– Нет-нет! В любое время.
– В три. В три часа можно будет?
– Конечно! Мне бы теперь только дождаться!
– Спасибо! Обязательно приеду. До завтра?
– Обязательно приезжайте, а то мне придётся бабушке дозваниваться, а вы сказали, что она глуховата. До завтра.
Вера дала отбой.
– Охмурила мужика, – хихикнула я.
– Это ты охмурила, а я воспользовалась. Не жалко, что уведу?
– У меня Витя есть.
– Поедешь завтра со мной?
– А я-то там зачем?
– Хочу, чтобы мы на Торопова произвели окончательно неизгладимое впечатление, это во-первых, а во-вторых, так будет проще притормозить, если его желание поухаживать вдруг станет совсем неудержимым.
– Ладно, поехали. Откуда только ты столько опыта набралась насчёт мужчин.
– Тебе это, наверное, покажется странным, но кое-какие аспекты взаимодействие с людьми-мужчинами входит в базовый курс подготовки даже военных киборгов-женщин, правда там больше физиология. А здесь я с Дмитрием общалась, книжки читала, фильмы смотрела, в интернете флиртовала, стихи писала.
– Стихи писала? Ты серьёзно?
– Вполне. Почти все пишут и, в подавляющем большинстве, очень плохо. А занятие, между прочим, не бог весть какое. Лично я не понимаю, зачем пишут. Вот ты писала когда-нибудь стихи?
– Писала, – созналась я.
– И что сама про это думаешь?
– Не знаю. Я же не поэтесса, я для себя писала. Накатывало просто.
– Прочти что-нибудь?
– Вера, я стесняюсь. Да и не помню ничего сейчас.
– Не ломайся! Давай, читай.
Я задумалась, перебирая в голове, что помню.
– Ладно. "Молчание" называется.