Но хоть что-то парень умел, и то слава Илле, или слава Богу, как здесь принято говорить.
Энгергальрдт владеет магией, и это здорово!
Да, я мог бы подлечиться самостоятельно, однако пока предпочёл этого не делать, чтобы не спеша адаптироваться к новому телу и миру. Едино, на что я решился — парочка заклинаний, направленных на рост волос. Брови и ресницы обгорели, оттого выглядел я первое время не очень хорошо.
Пока же я старательно изучал все газеты, какие только попадали в руки, а когда разрешили ходить, то стал гулять по парку при больнице, и вскоре завёл знакомства. Сначала больше слушал, потом сам начал много говорить, нарабатывая разговорную практику. Знание языка мне досталось вместе с памятью реципиента, но знать язык и уметь живо и свободно общаться — это разные вещи.
В физическом плане тело парня выглядело весьма неплохо. Крепкий, выносливый, в меру ловкий и быстрый. Да, до идеала ещё далеко, но базовые характеристики уже хороши и обладают большим потенциалом роста.
Используя любой солнечный денёк я старался загорать, подставляя под солнечные лучи лицо и руки. Обгоревшая кожа быстро сошла, а целитель хорошо поработал, разгладив последствия ожогов. Но мой неестественно белый цвет лица и рук просто бросались в глаза. За неделю немного выправил положение, хотя первые дни чуть не обгорел, перебрав с солнечными ваннами.
Последние деньки в больнице порадовали. Я уже почти здоров, а тут ещё ко мне в офицерскую палату подселили штабс-ротмистра Павла Ивановича Стрелкова, прибывшего с переломом руки.
Вот уж с кем я от души наговорился, попутно узнавая у него все тонкости службы и правильную постановку себя в армейской среде.
Повезло, что ротмистр не был Одарённым, и не имел замашек сноба, так что беседовали мы с ним почти на равных, словно дальние родственники, где старший чисто по-дружески поучал младшего.
— Ну что, голубчик, завтра комиссией вас осмотрим, да на выписку, — слегка грассируя, объявил мне заведующий отделением после очередного осмотра, — Я бы вас ещё денька на три придержал, но вы же поездом поедете? Вот дорогой и отоспитесь. Что ещё в поезде делать.
— А можно мне выписку на послезавтра, на утро перенести, если она состоится? — обратился я к врачу.
— Какие-то сложности?
— Так мы завтра с господином штабс-капитаном мою выписку отметим, а ближайший поезд у меня только послезавтра. В десять утра. Не хочу по городу с вещами слоняться.
— Крепкие напитки я вам запрещаю, а пару бутылочек красного вина не повредят. Смотрите — зайду, проверю, — намекнул целитель, — А документы и вещи тебе завтра после обеда выдадут. В своём диагнозе я уверен, а комиссия так, для проформы. Положено, раз уж ты больше недели у нас пролежал.
— Я правильно понял, что красного надо три брать? — на всякий случай уточнил я у Стрелкова, когда целитель ушёл.
— Бери четыре, — бесшабашно махнул ротмистр рукой, — Не медсестру же посреди вечера за добавкой посылать. Ты лучше расскажи мне, куда поедешь? Указано же в направлении?
— Да, но мне ни о чём особо не говорит. Какая-то пограничная застава Быковка, что в тридцати верстах ниже Камышина, по левому берегу Волги.
— Булухтинская аномалия, значит, — задумчиво почесал Стрелков свою щёгольскую бородку, — Даже не могу сказать честно, повезло тебе или нет. Сложно там всё. Вроде и Твари не слишком сильные из аномалии появляются, но опять же озеро Эльтон — главная солеварня всего Поволжья, а там уже государственный интерес присутствует. Прилично казна с продажи соли дохода получает, а Булухта с её Тварями активно мешает добыче и торговым караванам. Но с этим ты на месте разберёшься, а пока про дорогу поговорим. Деньги на проезд тебе выдали?
— На сто рублей подорожных билетов, и на первое обзаведение тоже вспомоществование получил.
— Сотни вряд ли хватит. Тебе не ниже второго класса билеты положено брать, иначе не поймут-с, да и сам не рад будешь. Если не обворуют, то не выспишься и пропахнешь так, что хоть одежду выкидывай. Выходит, от Тамбова до Саратова ты поездом доедешь, а там на пароход сядешь. В итоге рубликов сто сорок, а то и сто пятьдесят потратишь, и это без питания, а чисто на билеты.
— А если первый класс? — взыграло во мне чувство гордости.
По сути, первый раз мне, архимагу, пытаются указать моё место в этом мире. Звучит довольно унизительно и вызывающе.