— Конечно, известна! У тех, после смерти моего брата, куда-то пропала очень крупная сумма денег — вот, они на Валерьяныча её пропажу и, валили…
Главный солнечногородский мент вмиг насторожился:
— «Валили»? А Вы железно уверены, что Семён Валерьянович, действительно не мог украсть эти деньги?
Я несколько призадумался, но напрочь отмёл эти подозрения:
— Насколько я знаю, украсть эти деньги у компаньонов брата было куда больше возможностей, чем у покойного главбуха! Да и, для чего ему красть? И, куда потом деваться с такой крупной суммой, которую — как шило, в мешке не спрячешь! Ему ли, как пожизненному финансисту, этого не знать?!
— Ну, например… Для вашего совместного радиозавода?
— Хахаха!!! — несколько нервно рассмеялся я — ибо, от предположения Аниськина, на душе остался нехороший такой осадочек, — завод предполагалось строить на мои деньги. Сергей Валерьянович являлся техническим и прочее руководителем. Мои деньги — его движняки…
— У Вас очень много денег, Владимир Фёдорович?
— Нет, у меня денег — сравнительно немного… Да, на этот «завод» и, не требовалось почти целого миллиарда в заокеанской валюте! Хватило бы и, пары миллионов…
— Хорошо… Если компаньоны вашего брата считают что Семён Валерьянович похитил у них денежные средства, то почему он до сих пор не в розыске?
— А он не в розыске?!
Три Толстяка не написали на Главного заяву, что ли? Ни фуя не понимаю… А, какого хера тогда…?
— Нет. По нашим каналом он не проходит. Я бы про то, обязательно знал!
Это, что? Главный, с самого начала мне в уши дул, что ли?! Если, он не был в розыске, то какого хера он скрывался? От кого? И зачем?! Одни вопросы…
Аниськин, ещё немного об чём то подумал, потом решительно поставил большую, жирную точку:
— На пока всё, Владимир Фёдорович! Опросим остальных присутствующих и, потом возможно, мы с Вами побеседуем ещё… Пока же можете возвратиться к своим гостям.
Одновременно со мной допрашивали… Опрашивали моих людей — Спеца, Геншу, Бороду и Беса. С ними была какая-то задержка и, вернувшись обратно в пресс-конференц-зал, я некоторое время просидел в одиночестве, ибо уже опрошенных держали отдельно от ещё не… От ещё не опрошенных.
Естественно, народ в зале изрядно барагозил по-пьяни и, омоновцы сбились с ног поддерживать порядок, их успокаивая. Некоторых, особенно буйных, определяли до утра в гостевое крыло или помещения для прислуги. Отвели проспаться, к примеру Алика и сопровождающую его Заучиху, после того, как тот как-то — очень по-научному, обозвал старшего над омоновцами… Никто, ничего не понял, но «определить» — определили!
Судя по некоторым признакам, то же самое явление происходило и, в столовой — где гулял «народ попроще» и, откуда Аниськину частенько «звонили» по рации или прибегали подчинённые с докладами.
Аниськин, вернулся вместе со мной и, теперь нервно расхаживая по сцене, руководил процессом: своим ментовским нутром выбирая кандидатов для следующих опросов, определяя «отдохнуть» наиболее буйных и, на повышенных тонах периодически, разговаривая с кем-то по сотовому.
— …А, вот когда я закончу — тогда и, делайте, что хотите! — краем уха уловил я, — в этом городе хозяин — Я!!! И, как Я — САМ, САМОЛИЧНО(!!!) решу — так и, будет! …Да, мне нас…ать!
По всему чувствовалось, что атмосфера накаляется и назревают какие-то, очень неоднозначные события…
Вернувшихся после опроса, определяли на мою половину, но запрещали друг с другом общаться и пользоваться сотовыми. После моих людей были вызваны и были опрошены Беня со всей своей «компанией» и Крёстный с Шнягой и Арни. Хорь — так и, не появился в пределах прямой видимости… Потом, пришла очередь и других. Как я понял, под подозрение попали все приезжие… Местных и особенно — местную «элиту», местные же менты почти не трогали.
Мне была дана некоторая негласная послабуха и, хотя за мной, как тень, след в след — вместе с Тенью ходил специально приставленный мент и, периодически, ныл: «Владимир Фёдорович… Не положено…», я — более-менее продуктивно, общался.
Самое загадочное я услышал от Крёстного:
— Ну извиняй, Ряба! — прошипел, еле слышно тот, — думал, сделал тебе подгон босячий, а получается испортил днюху… Ну, так уж карта легла!
— Ладно, ладно… Потом поговорим… На крайняк — если, накосячил где, вложишься за меня в общак! Хахаха!!!
Он то, здесь причём, интересно?
Беня, обиженный тем, что какие-то «поселковые» менты положили большой болт на его украинско-кипрско-израильский паспорт, с гордо-брезгливым отвернулся от меня, не захотев разговаривать. По ходу, назревает дипломатический скандал — так, как он несколько раз звонил в различные посольства — украинское и израильское… Почему он не позвонил ещё и в посольство Кипра — его третьей Родины, я поинтересоваться не успел.