— Я… — теперь Рив понял, что у него серьёзная проблема. Несколько месяцев тому назад самка покинула его, чтобы соединиться с другим самцом, забрав с собой большую часть ресурсов Рива. Оставив позади только мужского потомка, у которого были сомнительные шансы на выживание. Риву нужно было быстро привлечь другую самку, и он мог сделать это лишь одним способом — восстановив ресурсы своего Дома.
Чтобы добиться этого, ему пришлось перенаправить часть продуктов питания, предназначенных для кализианцев, и продать их тем, кто отчаялся достаточно, чтобы заплатить непомерную цену. Он никогда не ожидал, что Лирон заметит. Не говоря о том, что лично свяжется с Рэем.
— Я не знаю о проблемах с поставками кализианцам, ваше величество, — солгал Рив сквозь зубы.
— Действительно? Ты говоришь, что не знаешь о происходящем на твоей собственной планете?
— Нет! Конечно, я знаю, что происходит здесь! Я сказал, что не был уведомлен, что имеется проблема с какими-либо поставками… до сих пор.
— Не твоя ли ответственность быть уверенным, что поставки отправлены?
— Конечно! И я убедился! Они отправлены! Проблема, должно быть, на стороне кализианцев.
— Ты обвиняешь Императора Лирона в том, что он морит голодом собственный народ? Или в том, что он солгал мне?
— Нет, ваше величество, но можно сорвать большой куш, если кто-то перенаправляет поставки для собственных целей.
— Объясни, — приказал Рэй.
— Сир, как я уже говорил, в Кализианской Империи существуют проблемы со справедливым распределением продуктов питания. Там есть те, кто чувствуют, что не получают свою долю. Это создаёт среду, где есть желающие украсть продукты питания, чтобы перепродать их по запредельным ценам.
— Кто рассказал тебе это, лорд Рив?
— Никто, ваше величество, как я сказал, до меня только доходили слухи. У меня нет неопровержимых доказательств, о которых я мог бы отчитаться вам.
— То есть ты утверждаешь здесь, передо мной, что поставки, отправленные Вестой, были полными?
— Да, сир! Каждая поставка проверена мной или одним из моих капитанов до отправки, как того требует торнианский закон. Это задокументировано.
— И твои капитаны могут поклясться в этом.
— Да, сир.
— Я хочу видеть их, лорд Рив.
— Моих капитанов?
— Да. Доставь их ко мне немедленно.
— Да, ваше величество, — ответил Рив и с лёгким поклоном покинул комнату.
Ким смотрела в большое окно, наблюдая, как с заходом солнца удлиняются тени. Рэй отсутствовал уже несколько часов, которые она провела, исследуя их покои. Все двенадцать. Вообще-то, им предоставили целое трёхэтажное крыло, которое неожиданно оказалось преимущественно пустым, комнаты были тёмными и холодными.
По крайней мере, их комната отдыха была тёплой и удобной. Она не была наполнена роскошью, которая, как она думала, должна была окружать Императора на Земле. Но здесь были большие ковры, покрывающие холодные полы, а в их центре была самая большая кровать, которую девушка когда-либо видела. Кровать была заполнена плюшевыми подушками и толстыми одеялами.
В большом очаге развели огонь, согревающий камни и дающий очень много тепла комнате, когда солнце село. Отвернувшись от окна, Ким подошла к очень большому дивану и села перед огнём.
— Хорошо, — подумала она, — слишком большому для меня, — и поняла, что улыбается. Казалось, что всё в этом странном новом мире было слишком большим. Она знала, что ей нужно просто привыкнуть к этому всему, но прямо сейчас она устала. Подняв ноги, Ким поджала их под себя и запрокинула голову назад.
— Ты хорошо справляешься, малышка, — мелодичный голос вынудил Ким обернуться и обнаружить себя опять в присутствии Богини.
— На самом деле, у меня был не такой уж большой выбор, полагаю, — ответила девушка, стоя лицом к Богине.
— У всех есть выбор. Ты могла отреагировать иначе на произошедшее с тобой.
— Произошедшее со мной… как мило вы это определили.
— Ты предпочла бы, чтобы я вдавалась в детали? Описала каждую секунду времени, проведённую тобой с ганглианцами?
— Нет! — возразила Ким, бледнея от одной мысли о переживании этого.
— Хорошо, потому что я больше никогда не хочу переживать то, что пережила ты.
— Почему ты могла бы пережить это?
— Ты думаешь, если я Богиня, то не чувствую, что чувствуют другие женщины? Что я никогда не переживала этого на себе? — мир вокруг них потемнел от гнева и боли Богини.