– Здесь всего час езды, – сказал он.
– Я уже опаздываю.
– Тебе обязательно ехать? – спросил он. – Мне кажется, я уже по тебе скучаю.
– Ненормальный, – сказала она. – Я вернусь в воскресенье.
– И как я буду жить без машины? Как вообще буду жить?
Дженни рассмеялась, подошла к холодильнику и открыла дверцу.
– Посмотрим. Пиво, ростбифы, томаты, вино, горчица, пиво, хлеб и – что это? – еще пиво.
– А как насчет супружеских измен?
– Я думала, ты изменяешь мне с пивом.
– Я буду скучать по твоему извращенному чувству юмора, – сказал он. – И по твоей заднице.
– Займись полезным делом. – Она потрясла годовой. – Выкоси лужайку.
Хотя Дженни уезжала всего на два дня, она упаковала чемодан и дорожную сумку, которые Рэй покорно отнес в машину. Наклонившись к открытому окну, он поцеловал жену, и она поехала задним ходом по подъездной дорожке. Он помахал рукой, когда она просигналила напоследок, а секунду спустя автомобиль скрылся за опасным крутым поворотом дороги, заставлявшим обоих задаваться вопросом, лучшее ли место они выбрали для проживания с детьми, которыми еще не обзавелись, и почти сразу Рэя охватило чувство одиночества: он не столько скучал по Дженни, сколько не хотел оставаться один. Была пятница в конце марта, почти полдень. Он взял отгул на работе, так как не хотел добираться туда-обратно на автобусе и так как в последнее время здорово устал и считал, что заслуживает отдыха. Конечно, у мистера Стрикленда не возникло никаких возражений, и Рэй знал, что не возникнет. Как будет угодно Рэю. Мистер Стрикленд знал (как и Рэй), что без него магазин Стрикленда уже бы давно разорился, превратился в одну из многих заброшенных лавочек с темными пустыми витринами на беспорядочно застроенной улице. Потому что Рэй умел продавать товар. Вероятно, он обладал и другими талантами, но с самого начала поставил перед собой цель преуспеть там, где успех представлялся наиболее вероятным, даже несомненным.
И теперь он стоял посреди своего двора. Трава щекотала лодыжки; после урагана, бушевавшего прошлой ночью, на земле повсюду валялись обломанные ветки. По пути обратно к дому Рэй подбирал ветки, а потом свалил в кучу возле дорожки. Он прошел к холодильнику, достал пиво и стал пить с трусливо бьющимся сердцем. Почему в отсутствие жены у него мгновенно возникало желание пуститься во все тяжкие? Он никогда не пил пиво до полудня, но сейчас такой поступок казался уместным и правильным, пусть и ребяческим – но именно в ребячестве и заключался весь смысл. Он бросил банку в мусорное ведро и рассмеялся, вспомнив шутку, которую рассказал один из покупателей, пока примерял пиджак:
«– Сколько человек требуется, чтобы открыть пиво?
– Нисколько. Она должна принести его вам уже открытым».
Дженни сочтет шутку совсем не смешной, а следовательно, он непременно расскажет ей. Еще один повод с нетерпением ждать возвращения жены.
Солнце светило ярко. Рэй нашел старые черные очки, надел и сразу почувствовал себя крутым парнем, таинственным незнакомцем. Он решил пока не заниматься передним двором и вышел прямо на задний. Задний двор представлял собой крохотную лужайку, окаймленную соснами; Рэй мог убрать здесь ветки гораздо быстрее и уже к ланчу достичь приятного чувства удовлетворения от добросовестно выполненной работы. Наклонившись за первой веткой, он увидел в нескольких футах от себя синешейку, почти сверкающую на солнце. Она держала в клюве комочек шерстинок, вероятно из сушильной машины: у нее барахлила вытяжка. Птичка посмотрела на Рэя с некоторым подозрением, а потом вспорхнула на ветку. Рэй двинулся к ней. Она перелетела на другую ветку. Рэй последовал за ней. Она перелетела дальше. Рэй последовал за ней. И так далее. Синешейка (более яркая из двух; должно быть, мистер С.) держала дистанцию, не подпуская Рэя ни на шаг ближе, и перелетала с дерева на дерево, покуда он не остановился и не стал смотреть, как она относит комочек ниток к скворечнику, скрывается в темном отверстии, а через несколько секунд осторожно высовывается оттуда, проверяя, нет ли рядом какой опасности, и потом улетает за следующей порцией строительного материала. Он подумал о своей жене, обладающей столь острым чувством предательства, что даже крохотная птичка может его пробудить, и повернулся, собираясь возвратиться обратно домой.
Но он находился уже не на своем дворе. Увлеченный орнитологической погоней, он зашел далеко на участок соседки и подошел к ее дому ближе, чем когда-либо прежде. Как там, Дженни говорила, ее звали? Маккрэ? Рэй видел женщину много раз, когда она проезжала мимо на своем белом «БМВ», приветственно помахивая рукой, и этот жест в свое время сошел за процедуру знакомства. Рэй перезнакомился со всеми остальными своими соседями, но дом миссис Маккрэ на самом деле стоял на гравийной боковой улочке, а не на главной, где жили все прочие. Таким образом, хотя ее двор граничил с двором Рэя и из своих окон он мог видеть ее дом, тот находился значительно ниже по длинному склону, поросшему кизиловыми кустами, – во всяком случае, достаточно далеко для оправдания того, что они не ощущали принадлежности к одному сообществу; впрочем, похоже, этому ощущению скоро предстояло возникнуть: Рэй поднял глаза и увидел женщину, неподвижно стоявшую за застекленной дверью и настороженно глядевшую на незнакомца в черных очках и бейсболке.