Рэй улыбнулся и помахал рукой. Широко помахал, дружелюбно. «Нетповодов для беспокойства, мэм. Я не причиню вам вреда». Он не двинулся с места, покуда женщина не пошевелилась первой. Точно птичка, подумал он. Она открыла застекленную дверь, но не помахала в ответ, а чуть наклонила голову набок, словно собака, прислушивающаяся к высоким, приглушенным расстоянием звукам.
– Рэй Уильямс, – крикнул Рэй, указывая на свой дом, казавшийся теперь страшно далеким.
Женщина потрясла головой и рассмеялась. Рэй истолковал это как приглашение и сделал несколько шагов вперед.
– Ужасно неловко. – Она говорила громко, чтобы он слышал. – Принять своего соседа за злоумышленника.
– Не расстраивайтесь, – со смехом сказал Рэй уже нормальным голосом, так как подошел достаточно близко. – Соседи тоже могут оказаться злоумышленниками.
– Елена Маккрэ, – сказала она.
Рэй подошел к ней и взял за руку, но сразу отпустил: холодная. Потом они помолчали, внимательно разглядывая друг друга. Женщина была старше Рэя, но насколько, он не мог определить. Возможно, лет на десять. Во всяком случае, она уже вступила в поздний период жизни (стоявший у Рэя на очереди), когда все, созданное в непрерывном и даже величественном процессе, начинало медленно выветриваться и разрушаться, подобно горе. У нее была веселая, хотя и сдержанная, улыбка; загорелое лицо с гусиными лапками у глаз, которые Дженни великодушно называла морщинками смеха; и короткие желтые волосы, подстриженные рваными прядями. Глаза – вроде бы голубые.
– Просто не верится, что мы так и не познакомились, – сказал Рэй. – За три-то года.
– Это ужасно, правда? – сказала она. – Я не хотела показаться недружелюбной.
– Вы никогда не казались мне недружелюбной.
– Просто я все время бегу, бегу, бегу.
– Работа?
– Ну, я нечто вроде профессиональной общественницы. – Она пожала плечами. – Чем меньше тебе платят, тем больше приходится работать.
– Я понимаю. – Рэй пытался разглядеть в доме у нее за спиной признаки еще чьего-нибудь присутствия. Но не замечал ни одного.
– В общем, извините, что не пришла познакомиться в первый же день после вашего приезда.
– И вы меня извините. По крайней мере, я видел вас, – сказал он. – Но никогда не видел вашего мужа.
– Надеюсь, – сказала она. – Он умер.
– О, прошу прощения, – сказал Рэй.
Она легко взмахнула руками, предупреждая дальнейшие извинения.
– Можно поинтересоваться, что с ним случилось?
– Сердечный приступ, – сказала она таким недоуменным тоном, словно находила факт сердечного приступа удивительным. – Четыре года назад.
Рэй уставился на нее. «Ерунда какая-то, – подумал он. – Получается, он умер совсем молодым». Казалось, миссис Маккрэ прочитала его мысли.
– Ему было тридцать семь, – сказала она.
– Сердечный приступ? – спросил Рэй. – А как…
– Никто не знает, – сказала она.
– Но какие-то предположения?…
– Врачи не в состоянии дать объяснение всему на свете, – сказала она. – Во всяком случае, объяснение, имеющее смысл. Они говорили что-то, но в конечном счете у него просто было плохое сердце. Я имею в виду – слабое.
– Понятно.
– Так или иначе… – Она улыбнулась. – Ваша жена…
– Жива, – сказал он, не успев прикусить язык. Слава богу, она сумела рассмеяться. – Сейчас уехала в гости к матери.
– Ее я тоже видела, – сказала Елена и умолкла. Почему-то Рэй ожидал, что она скажет что-нибудь типа «она очень хорошенькая», но она ничего не добавила, и он задался вопросом, не произошла ли у них с женой какая-нибудь стычка, о которой он не знал.
– Дженни, – сказал он.
Елена кивнула, не спеша заговорить снова.
– Правда, сейчас лучшая пора года? – наконец спросила она. – Весна.
– Теплые дни, прохладные ночи.
– И птицы, – сказала она. – Они все так хлопочут, так деятельно готовятся к продолжению рода.
– Вы любите птиц. – Теперь Рэй посмотрел Елене прямо в глаза. Да, они действительно голубые, но посажены так глубоко, что цвета не разглядишь толком, пока не присмотришься.