– Если память мне не изменяет, леди, высказавшая это справедливое замечание, является той самой особой, которая в своем циркулярном радиопослании, адресованном всем планетам Пятидесяти Солнц, клятвенно заверяла, что за пятнадцать тысяч лет земляне забыли о своем предубеждении против роботов. Возможно ли, – закончил он, – что при ближайшем рассмотрении проблема оказалась куда более сложной?
Ответа не последовало. Сиятельная Глория Сесилия прошмыгнула мимо него и скрылась внутри корабля. Когда несколько минут спустя она появилась вновь, лицо ее выражало безмятежность, следы слез, как заметил Мэлтби, исчезли.
– Что вам удалось обнаружить за время моего отсутствия? – мирным голосом поинтересовалась она. – Я оттягивала связь с кораблем до вашего возвращения.
– Я полагал, они просили вас выйти на связь в десять часов, – заметил Мэлтби.
Она пожала плечами и в голосе ее зазвучали высокомерные нотки:
– Они ответят, когда я вызову. Удалось вам обнаружить следы разумной жизни?
Мэлтби ощутил прилив сочувствия к человеку, на долю которого выпало столько потрясений, сколько пережила главный капитан Лорр.
– Долина представляет собой сплошное болото, – сказал он наконец. – И джунгли – очень старые. Ни одного следа пилы или топора. Удалось заметить несколько странных зверей, а также двурукое и четвероногое существо, издали наблюдавшее за мной. Оно было вооружено копьем, но находилось слишком далеко, чтобы я мог воспользоваться гипнозом. Должно быть, деревня неподалеку. Возможно, на краю долины. Я думаю, в течение ближайших нескольких месяцев разобрать отсек и по частям перенести на твердую землю. Специалистам вашего корабля я передал бы следующее: мы находимся на планете, обращающейся вокруг звезды спектрального класса G; это солнце крупнее типичного желто-белого и имеет более высокую температуру поверхности; больше и горячее потому, что, даже будучи очень удаленным, оно дает достаточно тепла для поддержания в северном полушарии планеты субтропического климата. В полдень солнце стояло чуть к северу, а сейчас вновь повернуло на юг. Наклон оси планеты я навскидку определил бы градусов в сорок, а значит можно ожидать холодной зимы, хотя это и не подтверждается возрастом и характером растительности.
Леди Лорр нахмурилась.
– Все это не кажется слишком полезным, – проговорила она. – Впрочем, я всего лишь администратор.
– А я всего лишь метеоролог.
– Верно. Пойдемте – возможно, мой астрофизик сумеет извлечь из этого что-нибудь.
"Ваш астрофизик" – подумал Мэлтби, но вслух этого не сказал. Он последовал за Глорией внутрь корабельного отсека и закрыл за собой крышку люка.
С кривой усмешкой он разглядывал интерьер капитанского мостика, пока Глория усаживалась перед астровизором. Впечатляющее сверкание пульта управления, занимавшего целую стену, казалось теперь насмешкой. Вся управляемая отсюда машинерия осталась далеко в космосе. Некогда она царила над Большим Магеллановым Облаком; теперь же его собственный пистолет представлялся куда более могущественным орудием. Он ощутил на себе взгляд капитана Лорр.
– Не понимаю, – сказала она. – Они не отвечают.
– Возможно, – Мэлтби не смог сдержать легкой насмешливой интонации, отчетливо прозвучавшей в его голосе, – возможно, у них могли быть веские причины ждать вашего вызова именно в десять часов.
Мускул на ее лице чуть заметно вздрогнул, выдавая сдерживаемое раздражение, но вслух леди Глория не произнесла ни слова. Мэлтби холодно продолжал:
– В конечном счете это не так уж важно. Они всего лишь осуществляют стандартную процедуру, отыскивая ту спасительную уловку, при помощи которой нас можно было бы вытащить отсюда, – и не находят. Лично у меня не хватает воображения представить себе чудо, которое позволило бы нас отыскать.
Женщина словно и не слышала его слов.
– Почему мы ни разу не слышали радиопередач Пятидесяти Солнц? – хмурясь, спросила она. – За все десять лет пребывания в Облаке мы не поймали даже шепота.
– Все радиопередачи ведутся на крайне сложной плавающей волне, длина которой меняется чаще двадцати раз в секунду. – Мэлтби пожал плечами. – Ваши приемники зарегистрировали бы только регулярное пощелкивание – каждые десять минут. И…
Его прервал голос, раздавшийся из астровизора; на экране появилось лицо исполняющего обязанности главного капитана Рутгерса.
– Ох, это вы капитан, – воскликнула леди Глория. – Что вас задержало?
– Мы осуществляем высадку на Кассидор VII, – прозвучал ответ.
– Вы же знаете, Устав требует, чтобы главный капитан…
– Да, конечно. Но теперь вы свободны?
– Нет. Я улучил момент, чтобы убедиться, что с вами все в порядке, и теперь переключу вас на капитана Плэнстона.
– Как происходит высадка?
– Отлично. Контакт с правительством установлен. Похоже, они смирились. А теперь я должен идти. До свидания леди.
Лицо его мелькнуло и исчезло; экран опустел. Это было едва ли не самое краткое из когда-либо произносившихся приветствий. Но погруженный в уныние Мэлтби почти не обратил на это внимания.
Итак, все кончилось. Отчаянная затея лидеров Пятидесяти Солнц, его собственная попытка уничтожить гигантский линкор наглядно показали всю тщетность борьбы с непобедимым противником. Его охватило окончательное чувство поражения – в полном смысле слова. А с ним – и осознание того, что больше никакой борьбы в его жизни не будет. Но и это не изменило его угрюмого настроения.
На строгом, утонченном лице ее сиятельства Глории Сесилии Мэлтби заметил смешанное выражение радости и досады; ни малейших сомнений не было, что она не ощущала своей оторванности от главных событий, происходивших гдето далеко в космосе. Не упустила она и значения внезапного прекращения разговора.
Экран астровизора вновь засветился, но появившегося на нем лица Мэлтби никогда прежде не видел. Это был пожилой человек с тяжелым подбородком, сказавший тягучим голосом:
– Позвольте заверить вашу милость, что мы надеемся отыскать способ спасти вас. А надежды нельзя терять до тех пор, пока, как говорится, последний гвоздь не будет забит в крышку гроба. – Он захихикал.
– Капитан Мэлтби доведет до вашего сведения всю информацию, которой мы располагаем, – сказала леди Глория. – После чего, вы, несомненно, сможете изложить ему свои рекомендации, капитан Плэнстон. К сожалению, мы оба не астрофизики.