«Ганимед» чуть отклонился — Виктор хотел, не сильно приближаясь к отчаянно и бестолково плюющемуся огнем американцу (даже без прицелов сдуру и попасть могут), задействовать бортовые орудия. Можно было, конечно, добить крейсер и из носовых орудий, хватило бы и одного удачного залпа, но Виктор хотел, чтобы потренировались и другие артиллеристы. Когда еще снова выпадет такая вот обстановка, приближенная к боевой?
Однако, едва крейсер окончательно утвердился в прицеле, раздался предостерегающий возглас старпома. Сорокалетний капитан-лейтенант, участвовавший не в одной стычке, обладал опытом таких боев и, пока капитан увлеченно тренировал артиллеристов, не забывал поглядывать по сторонам и оценивать обстановку. Ничего удивительного, что именно он заметил опасность и предупредил о ней своего молодого и слишком увлекающегося командира, а дальше настал уже черед Виктора принимать решение. Хотя именно решения он умел принимать мгновенно — сказывалась большая практика.
Оказалось, что второй крейсер, вместо того чтобы воспользоваться лишними секундами, которые давал ему маневр «Ганимеда», и попытаться разорвать дистанцию (это его все равно вряд ли спасло бы, но все же давало хоть какой-то шанс или как минимум несколько секунд жизни), резко сбросил скорость и начал разворот. Похоже, что их командир, в отличие от большинства американцев, готов был погибнуть, но не бросить товарища. Да, редкое для американцев качество, и оно внушало уважение.
Окинув взглядом изящный остроносый силуэт, который четко совершил маневр разворота и лег на курс перехвата, Виктор скомандовал открыть заградительный огонь. Как и предполагалось, американец легко уклонился от залпов с дальней дистанции, и его маневр был вполне предсказуем — отвернуть туда, где плотность огня минимальная. А еще секунду спустя прямо перед ним взорвалась ракета с хитрой-хитрой начинкой. По сути, это был достойный наследник электронной бомбы — оружие, вызывающее нарушение, иногда фатальное, в работе любого электронного устройства. То же произошло и здесь — американский крейсер явно был защищен от такого рода ударов, но копье всегда может пробить щит, хватило бы силы удара. Здесь были задействованы мощности, которые для американского корабля были явно запредельны, и в результате удар минут на пять парализовал крейсер. Пять минут — слишком большой срок в космическом бою. За это время ТАКР ловким маневром лег на параллельный с американцами курс, уравнял скорости и навел орудия в упор.
Конечно, велик был соблазн взять американца на абордаж — команды кораблей всего мира просыпались в холодном поту при одной мысли о рукопашной схватке с русскими, и будь у Виктора опытный экипаж, он так бы и поступил, однако у него была молодежь, и, даже с учетом непревзойденных русских боевых скафандров, успех схватки был весьма сомнителен. Поэтому он просто навел орудия и, как только крейсер начал подавать признаки жизни, предложил американцам сдаться. В такой ситуации воистину царское предложение. Особенно с учетом того, что второй американец, или, точнее, американский недобиток, похоже, решил лечь в дрейф — его маршевые двигатели разом перестали работать, зато маневровые были переведены в режим торможения. Это было в принципе вполне адекватным решением, до пояса астероидов оставалось слишком малое расстояние, чтобы попытаться на неисправном крейсере его обогнуть, а лезть в него с поврежденной системой управления и искореженными радарами являлось лишь особо извращенной формой самоубийства.