Судя по всему, американец был в курсе что есть ху, поэтому рассчитывал не на многое, но Виктор тоже был не самым глупым человеком в этом мире. Раздумывал он недолго. Если в руки плывет что-то, не предусмотренное первоначальным планом, можно это что-то пропустить, а можно и подобрать, а потом уже посмотреть, как оно с планом стыкуется. Сейчас была как раз такая ситуация, и Виктор по выработавшейся за последние годы привычке принял решение в одиночку, ни с кем не советуясь, на свой страх и риск. Это, конечно, всегда рискованно, особенно когда в команде имеется неизвестное количество соглядатаев, но зато в случае успеха престиж командира может взлететь на недосягаемую высоту. Поэтому американцам повезло — Виктор согласился взять в плен экипаж обоих крейсеров, но предупредил, что если с кораблями хоть что-то случится, то он расстреляет всех, не особо разбираясь в степени виновности. Это чтобы бомбу какую после себя оставить не вздумали.
Роммель согласился, что условия вполне справедливые и для него самого весьма выгодные, и Виктор официально принял у него капитуляцию. После этого американский капитан незамедлительно отбыл на свой корабль, а еще через полчаса на «Ганимед» прибыли первые пленные. Все было по немецки аккуратно и грамотно организовано, хотя из двадцати членов экипажа трофейного теперь крейсера «Денеб» троих пришлось отправлять в лазарет с пулевыми ранениями — видимо, ребята решили поиграть в героев, и их успокоили свои же.
После этого «Ганимед» отправился ко второму крейсеру, неподвижно висевшему в пространстве на расстоянии пятнадцати минут хода. Там все было еще проще — на переговоры отправился все тот же Роммель, благо под прицелом орудий ТАКРа крейсер «Сириус» сидел тихонько и не дергался, на нем, видать, хорошо понимали, что жить будут ровно столько, сколько русские захотят.
С этого крейсера сняли всего восемь человек — большая часть экипажа в момент попадания в рубку находилась именно там. Из всех офицеров уцелел только один человек, который находился, как ни смешно, в сортире. Однако, будучи всего лишь вторым механиком корабля, он имел весьма поверхностное представление о космическом бое (у американцев специализация офицеров была более узкой, чем в Российском флоте, а универсалов, подобных Виктору, у них практически не готовили), приняв командование, решил судьбу не искушать и намерен был поступить подобно Роммелю. В результате, когда Роммель прибыл на борт «Сириуса», это всего лишь позволило решить все максимально быстро.
Состыковав трофейные корабли, и целый, и поврежденный, и отправив их кружиться по грамотно рассчитанной орбите, позволяющей перехватить корабли в любой момент (штурман расстарался), Виктор двинулся на соединение с эскадрой, тем более что Кошкин уже орал на всю систему, собирая корабли, и грозился всех натянуть по самые помидоры. Конечно ориентация у адмирала была вполне традиционная, и угроза была, скорее, именно что угрозой, но Виктор решил не испытывать лишний раз судьбу и приказал идти полным ходом. Увы, благие намерения остались благими намерениями, и виновником этого оказался все тот же неугомонный Айнштейн.