– Иван! Ты бачишь, шо делается? Этот летун парашют пристегнул, а нам их не выдали!
– Та ни! То не парашют, то имитация, мешок для самоуспокоения.
– Да парашют, я тоби говорю. Боится, наверное.
– А шо вин его одев? Думае выпрыгнуть, если собьют? А нас бросить?
– Наивный! Хто ж его выпустит? Вместе с нами и упаде.
Вокруг одобрительно засмеялись пассажиры. Летчик злобно посмотрел на болтающих и смеющихся, еще раз рявкнул нервно: «Не курить!» – и убежал вместе с парашютом в кабину пилотов, задраив за собой люк отсека.
– Ну вот, как в гробу запечатал. Обиделся! – подытожил один из прапорщиков.
– Это новенькие, недавно экипаж из Белоруссии прилетел, нервничают, – авторитетно сказал какой-то офицер.
– Ничего, пусть понервничают, – отозвался другой. – Они туда-сюда летают, а я второй год там по горам ползаю.
Вскоре после взлета в салоне началась пьянка. Пили то, что сумели пронести под видом компотов и чая. На самом деле это были подкрашенные спирт, водка, самогон. Мы с Николаем из-за отсутствия этого резерва могли только дремать, что и делали, лежа на чемоданах.
Сон не шел. Было душно, не хватало воздуха. Потом над горами, когда поднялись на максимальную высоту, стало холодно, а воздуха – еще меньше. Пришлось по очереди дышать кислородом через маску.
– Подлетаем! – пьяно заорал кто-то. – Баграмка! Сейчас будет Кабул на горизонте за горами.
Все сидящие возле иллюминаторов прильнули к ним.
Я видел внизу пейзаж, такой же, как и в Туркмении. Затем за хребтом появился большой город, и самолет, резко накренившись на крыло, начал кружить над ним, постепенно снижаясь.
– Самый опасный момент, – сказал сосед, старший лейтенант. Он возвращался из отпуска, и все было уже не впервой. – Сбивают чаще всего на взлете и на посадке.
В ответ я понимающе кивнул. Начала бить нервная дрожь, пальцы и руки подергивались. Страшновато. Особенно нервировало натужное завывание двигателей и скрип самолета.
– Скрыпучий який, зараза! – задумчиво промямлил совсем опьяневший прапорщик. – Иван, не развалится летак?
– Та ни, не развалится! А если и развалится, падать-то вже совсем низенько, – хохотнул такой же пьяный его собутыльник.
Самолет ударился колесами о бетонку, слегка подпрыгивая, промчался по полосе аэродрома, двигатели ревели на реверсе. Пробежка, торможение, разворот – все, приехали.
Народ радостно заорал: «Ура!» – и захлопал в ладоши. У кого оставалось спиртное – выпили «на посошок».
Подали трап, выгружаемся. Вот тут мой ярко-красный чемодан, чавкнув, припечатался к бетонке кабульского аэродрома.
Грузный прапорщик встретил всех вновь прибывших во дворе пересыльного пункта. Нехотя мы построились в одну шеренгу и выслушали дурацкий инструктаж тыловой крысы.
– Товарищи офицеры и прапорщики! Вы попали на территорию пересыльного пункта №***! Это военный объект со строгой дисциплиной, здесь действует жесткий распорядок дня, обязательный для всех, – вещал с умным видом старший прапорщик.
Откормленная физиономия лоснилась нагулянным жирком, чистая, отутюженная полевая форма явно не знала пыли гор и песков пустыни. Новенькие хромовые сапоги блестели на солнце, видно было по всему: их хозяин доволен службой и не утруждается боевыми действиями. Мы смотрели на этого военного франта, его речь нам казалась неправдоподобной.
– Вы, товарищи, прибыли в район боевых действий, и тут, как и везде на фронте, постоянные артиллерийские обстрелы противника. Мятежники регулярно обстреливают район нашего пересыльного пункта. В случае обстрела всем залечь в окопах и щелях, вырытых за модулями-казармами. Модуль – это щитовой домик, легко пробивается осколками, поэтому рекомендую успеть занять место в окопе. Если услышите пулеметную стрельбу, не пугайтесь, это бьет пулеметчик из капонира. На войне как на войне. Всем вести себя достойно, выполнять распоряжения администрации пересыльного пункта. Я пользуюсь властью помощника коменданта гарнизона, могу буянящих и на гауптвахту определить. Не болтаться, ждать распределения.
Распалясь от собственного красноречия и тылового героизма, комендант воспарил до самых высот верховного командования. Он прикрикнул на офицера, что-то спросившего его, рявкнул на прапорщика.
В конце концов стоять под палящим солнцем и выслушивать бредни зарвавшегося «полководца» надоело какому-то подполковнику, и он прервал лекцию окриком:
– Комендант, не забывайтесь! В строю – старшие офицеры!
– Да, да! Разойдись! Получить постельное белье, сдать продаттестаты и предписания.
Рядом с нами стоял молодой майор, нетерпеливо слушавший инструктаж, и постукивал ботинком о чемодан.