— О чем ты думал? — спрашивает он, понижая голос до низкого рычания, хотя не имеет значения, насколько тихо он говорит. Его слышат все в комнате.
Я вздохнул от раздражения, собираясь сказать Тобиасу, чтобы он отвалил, но не сделал этого.
— Я только что разговаривал с фанаткой. Больше ничего. С каких пор это преступление?
Его глаза ядовито прищуриваются. Он мне не верит, но это не его чертово дело, чем я занимался.
— С тех пор, как мы начали эти концерты, Себ, — отчитывает он. — Это твоё чертово правило. Я ожидаю, что именно ты будешь придерживаться его.
Злость разгорается внутри меня, когда наши взгляды сталкиваются, моя ярость вспыхивает.
Я знаю, что он прав, но отказываюсь это признавать. И еще больше отказываюсь сожалеть о своем решении остаться с Ники после концерта. Я никогда не ощущал ничего подобного ее энергии, и мне нужно было утонуть в ней, пока у меня была возможность. Это было рискованно, я знаю, особенно учитывая, как истощенной я ее оставил, но я не мог остановиться.
Если он так зол из-за того, что я провожу время наедине с человеческой женщиной, он разозлится, когда узнает, что я пригласил ее на наше следующее шоу. Если она вообще придет.
Это долгая поездка, намного дольше, чем я ожидал бы от любого человека, путешествующего ради простого концерта, но я не могу отрицать легкий трепет надежды, который я ощущаю при мысли об этом. Я должен увидеть ее снова, хотя знаю, что это ужасная идея. Глупая, опасная, чертовски ужасная идея.
Даже если это всего лишь еще один раз, а я знаю, что это может быть только еще один раз.
Я не могу растягивать, не могу сделать это привычкой, даже если бы захотел. Слишком опасно проводить время с фанатами. Мы можем потерять всё в мгновение ока.
Если она придет на завтрашний концерт, мне придется признаться ему во всем, но на этом все.
Больше никаких пропусков за кулисы.
Больше никаких исключений.
Ники — единственное исключение из правил, ради которого я готов рискнуть своей жизнью.
— Ты оставил ей достаточно энергии, чтобы она могла ходить?— спрашивает он сквозь стиснутые зубы. — Или от нее ничего не осталось?
Что-то в том, как он говорит о Ники, переворачивает что-то внутри меня, вызывая приступ ревности. Вся сдержанность, которую я еще сохранял, исчезает, и я шагну к нему, грудь к груди, возвращая ему яростный взгляд.
— Следи за своим тоном, когда говоришь со мной, Тобиас, — шиплю я, сжимая руки в кулаки. Если нужно приложить немало усилий, чтобы напомнить ему, кто здесь главный, я с радостью напомню ему. — Но если тебе будет от этого легче, я не истощил её. Она была в полном порядке, когда уходила.
Он долго молчит, но я все еще чувствую пылающую ярость в его глазах.
— Не облажайся ради всех нас. — Он проходит мимо меня, ударяя меня плечом, и направляется к двери.
Я понятия не имею, куда он собрался, но надеюсь, что он решит свои проблемы там, где окажется. Нам предстоит долгая ночь и еще более долгий завтрашний день.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТЬ
Ники
Неужели я действительно пересекаю границу штата, чтобы получить еще один шанс провести время наедине с Себастьяном Алексом?
Да, еду.
И мне совершенно не стыдно.
Я постаралась не выдать Джозелин правду, сказав ей, что собираюсь провести выходные с родителями. Она бы убила меня, если бы узнала правду, в основном потому, что ее нет рядом, чтобы убедиться, что я не попаду в неприятности.
Несмотря на то, что мы одного возраста, она часто ведет себя как старшая сестра, которой у меня никогда не было, всегда заботясь о моей безопасности. Будучи старшей из трёх детей, я никогда не знала, что значит иметь защитника. Кого-то, кто присматривает за тобой. Это всегда было моей обязанностью – заботиться о младших братьях и сёстрах. Приятно, когда кто-то делает это для тебя, и я стараюсь не принимать это как должное.
За исключением тех случаев, когда мне приходится ей лгать.
Дело не в том, что я не хотела поехать с ней, или что я была против провести с ней время. Совсем наоборот. Нет никого, с кем бы я предпочла отправиться в многочасовую поездку, но в этот раз я не могла взять её с собой. Мне и так достаточно стыдно, что заставила ее ждать меня после концерта, пока я была на встрече с Рэйдж. Я не могу снова просить её об этом, особенно учитывая, что на этот раз все будет намного дольше.
Хуже всего то, что она бы согласилась, если я её попросила.
Джозелин слишком много для меня делает. Она всегда поддерживала мои безумные, спонтанные идеи, сопровождала меня в места, куда сама не хотела идти, и поддерживала меня, когда думала, что я трачу своё время зря. Например, конкурс по изготовлению масок. Если бы я попросила её поехать со мной и найти себе занятие, пока я наслаждаюсь концертом в первом ряду и пропуском за кулисы Рэйдж, она бы это сделала.
Каждый раз, вспоминая это, я чувствую, что должна ей миллион одолжений, хотя она никогда не жалуется и не просит вернуть долг.
Но это одно – абсолютно безумное – дело, за которое я не хочу быть ей обязанной.
Можно сказать, что я и раньше совершала глупые поступки ради члена, но это, безусловно, самый глупый... И я даже не получаю член. Я делаю все это ради шанса побыть наедине и поговорить, в надежде, что это того стоит.
Я уверена, что так и будет.
Несколько секунд с Себастьяном лучше, чем без него.
К тому же, он рок-звезда, а рок-звезды имеют репутацию тех, кто заводит романы с поклонницами. Сомневаюсь, что Себастьян Алекс планирует трахнуть меня после сегодняшнего концерта, но, может быть, он затащит меня в темный угол для горячего поцелуя, от которого плавятся трусики. Или нечто большее.
Девушка же может помечтать.
Перебирая в уме возможные варианты того, что может произойти после концерта, я приезжаю на него за несколько минут до выхода на сцену группы, открывающей концерт. Из-за неправильной оценки расстояния и пробок на дорогах я приехала гораздо позже, чем хотела, но первые две группы меня не волнуют. Меня больше волнует парковка.
Я кружу вокруг ближайшей к площадке парковки, которая находится возле огромного исторического здания с изумрудными навесами и старомодными билетными кассами, и нахожу её полностью забитой. Это неудивительно. Если бы я хотела найти приличное место для парковки, мне следовало бы выехать из дома как минимум на три часа раньше, но уют моей постели манил меня, как и грязные сны о Себастьяне. Несколько дополнительных нажатий на кнопку «повтор» на моём будильнике лишили меня шанса найти место поблизости.