По крайней мере, сегодня я надела удобную обувь.
Вчера я оделась сексуальнее, чем обычно, чтобы привлечь внимание Себастьяна, и это явно сработало, но сегодня я выбрала комфорт. Потертые джинсы, футболка Рэйдж и дешевые кеды дополняют мой образ. Волосы собраны в яркий небрежный пучок, но макияж я сделала такой же, как вчера. Гораздо более повседневный вид, хотя, в случае успеха, юбку было бы легче снять, чем джинсы.
Через несколько кварталов я нахожу место для парковки на полупустой стоянке у старенького торгового центра. Припарковалась прямо под уличным фонарём, так что возвращаться я буду в освещённое место после концерта, и, похоже, это оживлённый район. Из того, что я видела раньше, это кажется лучшим вариантом, так что я глушу двигатель.
Я оставляю свою сумочку в машине, прячу ее с глаз долой под пассажирское сиденье – носить её с собой кажется мне явным призывом к ограблению, – и беру только телефон с прикреплённой к нему дебетовой картой и удостоверением личности, а также ключи. Обычно, когда я путешествую одна, я беру с собой газовый баллончик или электрошокер, но я очень сомневаюсь, что мне позволят пронести что-то из этого на концертную площадку. Сегодня для самообороны мне придётся надеяться на ключи.
Заперев машину, я тороплюсь через улицу к месту проведения концерта, когда часы показывают семь.
Концертные афиши расклеены на широких экранах перед зданием, знакомые группы смотрят на меня с постеров. Мой взгляд скользит по изображениям разогревающих групп, останавливается на Рэйдж и участниках группы, окружающих логотип в виде черепа. В центре, скрестив руки на груди, стоит Себастьян Алекс.
Мое сердце учащенно забилось.
Я стою и смотрю на него.
Я проехала весь этот путь, простояла в пробках и солгала лучшей подруге, чтобы увидеть этого человека.
Боже, надеюсь, оно того стоило.
И надеюсь, что он не забыл оставить мой билет на входе. Иначе я в полной заднице.
Концерт уже начался, поэтому в очереди почти никого нет, я подхожу к кассе достаточно быстро. Делаю неуверенный шаг вперёд, желудок уже скручивается от мысли, что моего билета может не оказаться, и мне придётся проделать долгий путь обратно ни с чем.
— Добрый вечер, — говорит высокая женщина в кассе, её голос гулко раздаётся из динамика за стеклом. — Чем могу помочь?
— Эм... — я прочищаю горло, тревога разъедает меня изнутри, как кислота. — Для меня здесь должен быть оставлен билет.
— Имя.
Я тяжело сглатываю.
— Ники Портер.
Она отходит назад и достаёт ящик из-под стойки, перебирая стопку бумаг, пока я покачиваюсь с пятки на носок.
Если Себастьян солгал, что отложил для меня билет, или забыл, может быть, я смогу как-то передать ему сообщение. Может, охранник согласится проводить меня в гримерку, если я скажу, что я с группой. Или, возможно, это будет самый унизительный день в моей жизни: мне придется развернуться и отправиться домой, чтобы рыдать с баночкой мороженого.
— Вот, пожалуйста, — говорит женщина, прерывая мои мысли и вытаскивая толстый конверт. Она с улыбкой просовывает его в отверстие в стекле и наклоняет ко мне голову. — Просто покажите свой билет охраннику внутри.
Сердце гулко бьется в груди. Я поспешно благодарю её, прежде чем схватить билет и обойти кассу, направляясь к двустворчатым дверям. Потянув за одну из них, я вхожу внутрь и достаю свой билет. В нескольких шагах от металлоискателя стоит охранник, наблюдая за мной, пока я задерживаюсь у двери.
Я смотрю на билет с надписью «доступ за кулисы», едва веря, что держу его в руках. Снова я потрясена событиями, разворачивающимися в эти выходные.
Это действительно моя жизнь?
Я не только увидела свою любимую группу вживую и встретила мужчину своей мечты, но и этот самый мужчина позаботился, чтобы специально для меня оставить билет на еще один концерт.
Себастьян не забыл обо мне.
Он думал обо мне.
Я, кажется, умираю. Нет, я почти уверена, что уже мертва. Попала в рай, который стопроцентно представляет собой старый, обшарпанный кинотеатр, переделанный в концертный зал.
Другого объяснения просто не может быть.
Получив одобрительный писк от сканера охранника, я пробираюсь вглубь зала, вглядываясь в незнакомое окружение. Музыка грохочет по зданию, вибрируя по старым стенам и эхом разносясь по коридорам.
Я трачу время в очереди к киоску с закусками, где, к счастью, выбор оказался лучше, чем накануне вечером, затариваясь куском пиццы и крендельками с корицей. Уверена, что на первом этаже в зале, скорее всего, не будет свободных мест, поэтому нахожу тихий уголок, чтобы посидеть и поесть, впервые за сто лет проверяя свой телефон.
Джозелин: Как дела у семьи?
Чувство вины оставляет неприятный привкус во рту, но я запиваю его напитком. Если я сейчас признаюсь, она будет беспокоиться обо мне до самого моего возвращения домой. Нет смысла её волновать. Может, когда всё закончится, я смогу рассказать ей правду о том, что сделала сегодня, и надеюсь, она простит меня за ложь.
Я: Все отлично.
Джозелин: Передавай привет маме.
Я вздыхаю, ненавидя необходимость вновь солгать. Понимаю, что мне нужно поддерживать обман.
Я: Передам.
Я жду, пока вторая группа выйдет на сцену, прежде чем направиться в зрительный зал, почти не удивляясь тысячам людей, заполнившим ряды кресел. Планировка похожа на вчерашнее место, только зал кажется меньше, а сцена бесконечно далёкой от того места, где я стою.
Ещё один охранник проверяет мой билет и указывает мне на лестницу, сердце замирает, когда я спускаюсь на первый этаж.
Плотная толпа окружает сцену, растягиваясь к задней части зала, где зрители лениво рассаживаются по местам. Я колеблюсь, глядя на скопление людей передо мной, размышляя, стоит ли пробиваться к сцене. Шансы, что Себастьян заметит меня среди сотен других лиц, малы, и я всё равно увижу его после выступления, так что, возможно, лучше просто расслабиться и наслаждаться концертом.