Будь незабываемой.
Это простая мантра, но она укрепляет мое мужество, когда я ее повторяю.
Возможно, после сегодняшнего дня он больше никогда не захочет меня видеть, но я твердо решила стать незабываемой. После этого он хотя бы вспомнит обо мне.
Когда взгляд Себастьяна вновь скользит по первому ряду, он выкрикивает звериные ноты песни Torrential, я хватаю подол рубашки и поднимаю его до подбородка, одаривая его злобной улыбкой. 
Себастьян
Сиськи Ники привлекают мое внимание, и я почти забыл слова, которые пел. Эта женщина намерена погубить меня.
После того как она стянула с себя футболку, я долго пытался сосредоточиться, стараясь не представлять, как позже вечером буду засовывать между ними свой член, но это удалось с трудом.
Черт. Что со мной не так?
Когда концерт начался, я был удивлен, увидев ее в первых рядах. Я сомневался, что она согласится на такую долгую поездку. Уже почти убедил себя, что сошел с ума, попросив ее приехать, но вот она здесь. Приехала и решительно настроена на то, чтобы я обратил на нее внимание.
Она даже не подозревает, что ей не нужно ничего делать, чтобы привлечь мое внимание. Она уже обладает им полностью, и даже сейчас моё тело томится от жажды к её энергии. Сегодня я впитал достаточно, чтобы продержаться до конца концерта, оставив большую часть своего жизненного резервуара пустым для нее. Ее жизненная сила наполнит, поглотит меня. Она успокоит всю боль и страдание, которые вызывает во мне моя жажда. Это будет столь близко к райскому блаженству, насколько моя проклятая душа когда-либо познает.
У меня пересохло во рту при мысли о том, как я заберу ее после концерта, потащу за собой и высосу из нее каждую каплю энергии.
Продержаться до конца концерта, когда она смотрит на меня, дразня широкими глазами и манящей улыбкой. Абсолютная пытка. Это моя личная версия ада, но я планирую все компенсировать.
Пытка сейчас ради непревзойденного удовольствия потом.
Мне кажется, это честный обмен.
Я продолжаю кричать до тех пор, пока мои легкие не начинают гореть, но я не сдаюсь. Все собрались здесь ради невероятного шоу, которое я намерен им устроить, несмотря на бушующие во мне чувства. Я поклялся Тобиасу, что не облажаюсь, и я не облажаюсь. Прежде всего я сдержу данное ему слово, а для этого нужно дать этой публике лучшее шоу в моей жизни.
Я заставлю их плакать от восторга.
Каждую ноту я держу чуть дольше, пою чуть громче. Я качаю головой чуть сильнее, кручу бедрами чуть медленнее и беззвучно ругаюсь, когда энергия, бьющая через весь зал, атакует мои чувства.
Я никогда не видел такой возбужденной толпы или воздуха, так яростно пропитанного энергией, но я не могу ничего из этого впитать. Пока не могу. Есть только одна женщина, способная удовлетворить жгучую потребность в моих венах. Она смотрит на меня, следя за каждым моим движением.
Я испытываю искушение отказаться от выхода на бис, мне отчаянно хочется спрыгнуть со сцены и утащить Ники из зала. Я с трудом соображаю, но каким-то образом мне удается продержаться до конца всех песен в целости и сохранности. Я слаб не только от изнурительного выступления, но и от того, что отказываю себе в энергии, которая витает в воздухе. Мои руки дрожат, но я скрещиваю их, чтобы унять дрожь.
— Ты в порядке, Себастьян? — спрашивает Дайр, тяжело хлопая меня по плечу, пока мы идем по коридору. Мы направляемся в банкетный зал, где будет наша встреча с фанатами, но ничего сейчас не звучит хуже для меня, чем час стоять на месте и подписывать мерч.
Обычно меня это не напрягает, но сегодня я истощён.
Измотан.
Я, наверное, упаду замертво, если лишу себя энергии ещё на час, но я твёрдо решил, что отказываюсь брать энергию от кого-то, кроме Ники.
Конечно, я мог бы взять её во время автограф-сессии, но я настолько изголодался, что боюсь не смогу остановиться, могу превратить её в пыль на глазах у зрителей. Не могу рисковать. Это будет конец нашей славе, конец нашей жизни на Земле, какой мы её знаем.
Я не могу этого допустить.
— Нет, — признаюсь я, тяжело качая головой и чувствуя головокружение.
Я пошатываюсь, но Дайр хватает меня за руку, чтобы удержать.
— Возможно, ты переборщил сегодня, — говорит он, обеспокоенно глядя на меня.
Его близнец подкрадывается с другой стороны и бьет меня в плечо.
— Да, тебе, наверное, стоит отдохнуть, Баст, — говорит Стил. — Хотя бы немного. Мы справимся с фанатами.
Тобиас останавливается и поворачивается ко мне. Уверен, что ему есть что сказать, и если он не надерёт мне задницу здесь, на глазах у всех, то обязательно сделает это позже. Однако он, должно быть, чувствует, насколько я слаб, потому что спустя мгновение кивает.
— Да, мы поняли, — говорит он совершенно невесело. Он явно не простил меня за прошлую ночь. — Иди ложись.
Не говоря больше ни слова, он холодно отворачивается и идет дальше.
Он определенно зол.
— Думаю, я вернусь в свою гримерку, — лгу я, зная, что даже если я чувствую себя дерьмово, у меня на уме есть что-то более интересное, чем отдых. — Если мне станет лучше, я догоню вас, но можете сказать им, что я заболел... что угодно, лишь бы успокоить фанатов.
Дайр понимающе кивает и сжимает мое плечо, после чего направляется к остальным членам группы. Стил следует вплотную за ним, а я смотрю им вслед и жду, пока они не скроются из виду в конце коридора, прежде чем развернуться в другую сторону.
Я ухожу из гримерки, торопясь так быстро, как только позволяют мои нетвердые ноги, к зрительному залу, намереваясь догнать Ники, пока она не ушла слишком далеко.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТЬ
Ники
Прорываясь к первым рядам, я думала только о том, чтобы привлечь внимание Себастьяна. Мне даже в голову не пришло, сколько времени займет обратный путь из зала, особенно когда все вокруг никуда не торопятся.
С такими темпами я могу вообще пропустить все, что происходит за кулисами.
Я застонала, но не могу сильно расстраиваться. Ничто не сравнится с тем, чтобы увидеть Себастьяна так близко, наблюдая, как он выкладывается на сцене всей душой, и я бы повторила все снова, будь у меня шанс. Я планирую лелеять все фотографии с ним, которые я сделала, до конца своей жизни.