— Так ты не боишься Бугимена? — спрашиваю я, пытаясь отвлечься от кислоты, поднимающейся по горлу.
Себастьян музыкально смеется, его смех отзывается эхом вокруг нас.
— Бугимен наложит в штаны, если встретит меня, мисс Портер. Я ничего не боюсь.
Я присоединяюсь к его смеху, который облегчает мою панику, и мы доходим до первой площадки между лестницами.
— Приму к сведению. Если я когда-нибудь встречусь с ним лицом к лицу, я на всякий случай назову твое имя.
— Ты сможешь доехать обратно? — спрашивает он, пока мы продолжаем спускаться. — Уже поздно, и у тебя впереди несколько часов дороги.
Я отмахиваюсь от его беспокойства.
— О да, со мной все будет в порядке. Если мне захочется спать, я остановлюсь в гостинице.
Его беспокойство вызывает на моем лице глупую улыбку, и я рада, что шла первая, потому что он не мог ее заметить.
— Когда вы с группой уезжаете? — спрашиваю я, чтобы сменить тему.
— Завтра вечером, — отвечает он. — Я не в восторге от этой долгой грёбанной поездки.
— Род-Айленд, да? — Мне удалось запомнить весь календарь гастролей Рэйджа, пока я лихорадочно искала пропуски за кулисы. — Сколько это часов?
— Тринадцать. — Стонет он. — Слишком долго.
Согласна.
Мысль о том, чтобы ехать тринадцать часов в моей маленькой машине, ужасна, но, по крайней мере, у него будет компания. Коллеги по группе могут действовать ему на нервы, но я уверена, что они, по крайней мере, с ними не так утомительно.
— Да, это звучит как ад.
Мысль о том, что другие участники группы раздражают Себастьяна тринадцать часов подряд, заставляет меня подавить смешок и напоминает мне о вопросе, который я хотела ему задать. Не могу поверить, что я не вспомнила до сих пор.
— Кстати, твой барабанщик выглядел немного раздражённым прошлой ночью. Он злился из-за того, что ты разговаривал со мной?
Себастьян тяжело вздыхает, и я оглядываюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как он качает головой.
— Он определенно надрал мне задницу после того, как ты ушла. У нас всегда было правило не заводить романы с фанатами, и Тобиас боится, что я сделаю что-то глупое.
— Тобиас?
Мы останавливаемся одновременно, и глаза Себастьяна расширяются от ужаса.
Судя по всему, барабанщик был прав насчет его беспечности, раз он сделал такую глупость, как раскрытие одного из дьяволов, которые вероятнее всего достаточно скрытны.
В моей груди вспыхивает трепет, когда реальность окутывает нас. Я не могу себе представить, что бы сейчас отдал каждый фанат Рэйдж, чтобы оказаться на моем месте. Интернет, скорее всего, взорвется, если имя Тобиаса попадет в сеть, но им не о чем беспокоиться.
Я могла бы быть одержима группой и потерять сознание так же сильно, как и любой другой фанат, но я бы не стала рисковать, расстраивая Себастьяна, рассказывая об этом кому-либо. Я не собираюсь раскрывать эту информацию, и любой настоящий фанат уважает пожелания группы и сохранит их правду в секрете.
— Я никому не скажу, клянусь.
Я поднимаю правую руку вверх и кладу левую на сердце.
— Тайна в безопасности со мной.
Он медленно расслабляется, но я могу сказать, что его все еще беспокоит то, что он так оступился. Его глаза ищут в моих хоть малейший намек на ложь, но он его там не находит. Я унесу эту информацию в могилу.
— Пожалуйста, — умоляет он. — Я уже рисковал всем, находясь сейчас здесь с тобой. Никому не рассказывай…
— Я не расскажу.
Проходит напряженная секунда, беспокойство щекочет основание моего позвоночника и ползет вверх по хребту. Нам нужно продолжить разговаривать, если я хочу спуститься по этой лестнице без какого-либо приступа паники. Я уже потеряла сознание. Я не могу рисковать другими чрезвычайными ситуациями со здоровьем.
— Значит, он считает, что тебе не стоит со мной разговаривать?
Себастьян качает головой и продолжает идти, призывая меня оставаться рядом с ним.
— Нет. Если бы он знал, где я сейчас нахожусь, это, вероятно, закончилось бы дракой. Мы особо не спорим, но все, что ставит под угрозу наши личности, является поводом для драки.
— Я понимаю. Что ж, хорошая новость заключается в том, что тебе не нужно беспокоиться, что я проболтаюсь. Мой рот на замке. Я беру невидимый ключ и запираю уголок рта. — И хорошая новость в том, что я думаю, ты сможешь с ним справиться.
К счастью, он смеется, кажется, неприятный момент уже миновал.
— Я бы сказал, что ты права, — соглашается он. — Но не говори ему этого. Он попытается доказать свою точку зрения, и мне придется поставить его на место.
Мы достигаем еще одной площадки, и я уверена, что мы уже почти у подножия лестницы, хотя уже и потеряла счет, сколько полетов мы прошли. Лестница на крышу казалась не такой уж высокой, но с другой стороны, я снова потеряла адреналин, решив доказать Себастьяну свою храбрость. Вероятно, это было выше, чем я предполагала.
— Подожди, — говорит Себастьян, останавливаясь на лестничной площадке. Я оборачиваюсь, держа телефон достаточно высоко, чтобы встретиться с ним взглядом, и он выхватывает его у меня.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, сердце подскакивает к горлу, когда фонарик гаснет, и нас окутывает кромешная тьма.
— Я знаю.
Его руки скользят вокруг моей талии, притягивая меня к себе, и с моих губ срывается слабый вздох. Твердость его тела, прижатого к моему, заставляет жар скапливаться между моими бедрами, и он прижимается ко мне, заставляя пятиться назад, пока моя спина не упирается в кирпичную стену.
— Не двигайся.
Я бы не стала, даже если бы могла.
Он медленно двигается и приближается ко мне, его руки движутся вне поля зрения, а мой желудок скручивает от разных вариантов исхода событий. Я не знаю, что он делает, и слишком взволнована, чтобы спрашивать, поскольку тепло внутри меня перерастает в бушующий ад. Еще через минуту что-то падает на пол рядом со мной, и хотя это был негромкий звук, я чуть не выпрыгнула из кожи.
— Прости, — шепчет он рядом с моим лицом, его теплое дыхание ласкает чувствительную кожу моей шеи. До сих пор я не чувствовала его дыхания, как бы близко он ни находился от меня.
Означает ли это…