Анкара, временные казармы 1-го батальона
800-го полка особого назначения «Бранденбург»
03 ноября 1940 г., 09 часов 50 минут
- Гейнц, да ты же пьян, скотина! - с командира отделения, обергефрайтера Рудольфа фон Карлова в настоящий момент можно было бы писать картину «Совесть в изумлении».
- Ничего подобного, Руди, у меня румынский национальный праздник, похмелянды. - не согласился с другом и командиром Генка, отрицательно мотнул головой, и тут же, со стоном, ухватился за нее. - Vaschu Maschu, что ж так погано-то?
- Нет, ты как в таком состоянии собираешься воевать? - «совесть» изумился окончательно и бесповоротно.
- А ты думаешь, что в таком состоянии можно жить мирно? - Кудрин ответил страдальческим взглядом. - А вообще-то у меня отпуск, ох…
- Забудь о нем. - отрывисто бросил фон Карлов. - Утром началось наступление противника по всему фронту, к обеду все отпуска отменят.
- К обеду я отлежусь уже. У нас учитель труда в интернате всегда, если с вечера хорошо выпивал, до обеда дрых, а потом был бодрый как огурчик. - сидящий на полу в уголке Гена прислонил голову к стене и, прикрыв глаза, зевнул. - А пока не мешай мне, ладно? Разбудишь, когда отпуск отменят.
- Засранец. - Рудольф покачал головой. - Форменный. На кровать-то ляг, позорище Вермахта.
- Не Вермахта, а Абвера. - пробормотал Кудрин. - И когда я лежу, меня мутит. А так ничего, вроде…
Молодой человек причмокнул губами - было видно, что он уже на половине пути к точке рандеву с Морфеем. Обергефрайтер фыркнул и вышел из комнаты.
Город Сарыкалмаш, штаб группы армий «Турция»
05 ноября 1940 г., 13 часов 30 минут
- …продолжает наступление. После упорных боев нами были оставлены Ешельхисар и Невшехир. - докладывал оперативную обстановку начальник штаба, комкор Москаленко. - Двадцать третий танковый полк продолжает удерживать Деринкую и Бекарлар, но у них недостаточно горючего, чтобы выйти из окружения самостоятельно. Сейчас нам удалось застопорить продвижение неприятеля у Сртака, но если не предпринять активных действий, вскоре мы будем вытеснены за Кызылырмок.
- Надо же. - Рокоссовский невесело усмехнулся. - Позавчера была жопа, вчера была жопа, сегодня - полная жопа… Черт возьми, а ситуация-то стабилизируется! Значит так, выводим из резерва Тридцатый танковый полк, и отправляем деблокировать Деринкую. Заодно и проверим в боевых условиях, что это за КВ-2 такое, которыми он укомплектован. А в поддержку мы им выделим… мы им выделим… тувинцев мы им выделим в поддержку, вот. Два батальона.
Перевал Киликийские Ворота
29 ноября 1940 г., 12 часов 25 минут
Киликийские Ворота - проход в горах очень длинный. Он тянется через весь Тавр, вдоль русла реки Чакыт, которая тысячелетиями, подобно пиле, проторяла, пропиливала себе путь среди камней, навеки разделив хребты Болкар и Аладаглар узкой трещиной, по дну которой ныне вьются две транспортные артерии - обычная, и железная дороги.
Случись в самом начале войны на юге Турции войска, хотя бы и полк горных стрелков, штурм этого пути сообщения между центром и югом Турецкой Республики дорого обошелся бы французам и англичанам. Только стремительность их удара помогла без боя захватить этот стратегически важный и, по сути, единственный пригодный для большой массы войск путь. Сейчас, во время нового, уже выдохшегося и забуксовавшего наступления, войска в Центральной Турции снабжались по этому проходу. Фактически все их снабжение оказалось подвешено на тонкой нити, имя которой - Киликийские Ворота.
Нельзя сказать, что подкрепления и припасы шли по этому пути бесконечным и непрерывным потоком. После захвата испанцами Гибралтара, снабжение армии на Ближнем Востоке было серьезно осложнено и шло через Суэц и Иран, разделяясь на два ручья, один из которых тек в Северную Африку, Александеру, а второй - в Турцию, к О`Коннору и Вейгану. И это были жидкие ручейки.
Британский торговый флот, избиваемый немецкими подводниками, испытывающий затруднения с топливом, не мог полностью удовлетворить потребности армейцев, и лишь гегемония Канингхема в Средиземном море, в свою очередь срывающего снабжение Гарибольди и Роммеля, не позволяла тем успешно наступать на египетском направлении. Этой же, во многом, причиной объяснялось и то, что уже через неделю после начала наступления англо-французских войск, продвижение их сильно замедлилось, а к этому дню, невзирая на все усилия, и вовсе сошло на нет. Гот и Рокоссовский так и не допустили врагов до Анкары вновь, хотя ее предместья уже были видны с передовых позиций атакующих, и, судя по всему, готовились к контрнаступлению. Срыв в снабжении англо-французов в этой ситуации, задержка доставки подкреплений, горючего и боеприпасов, грозили в этой ситуации самыми печальными для них последствиями. Однако находящейся глубоко в тылу транспортной артерии, казалось, ничто не угрожало при установившемся паритете в воздухе, хотя мосты, и автомобильные, и железнодорожные, на всем протяжении Киликийских Ворот были взяты под охрану сразу после их захвата.
- Что это, Жан? Какая-то пыль над дорогой. - рядовой Жильбер Ноиль произнес эти слова с ленцой, неторопливо. Какая опасность могла бы угрожать ему и его товарищам здесь, глубоко в тылу, в нескольких километрах от Намруна? Определенно - никакая.
Его товарищ, с которым он на пару стоял на карауле у перекинутого через небольшое ущелье старинного каменного моста, козырьком приложил ладонь ко лбу, прищурился, и несколько секунд вглядывался в дорогу.
- Стадо баранов. - наконец произнес он. - Шестеро мальчишек, арба, запряженная ишаком, и стадо баранов. Интересно, куда они их перегоняют?
- Мне больше интересно, разрешит ли аджъюдан экспроприировать хоть одного на нужды французской армии? Надоел сухой паек, хочется свежего мясца. Помнишь как Валери готовит баранинку, а? Пальчики оближешь. - Ноиль причмокнул губами и закатил глаза, призывая сослуживца вспомнить ощущения от поедания такого же, отнятого у турецких пастухов барашка.
- Ну так он же раньше работал в ресторане. - Жан сглотнул густо выделившуюся от воспоминаний слюну. - Давай, беги к мсье командиру, буди скорее. Они тут будут не позднее чем через четверть часа.
Когда отара, и сопровождающие ее мальчишки, старшему из которых едва ли исполнилось восемнадцать, а младший из которых выглядел четырнадцатилетним, пригнали баранов к мосту, дорогу им преградили пятеро ухмыляющихся, довольных донельзя французов. Старший из пастухов, одетых в какие-то невообразимые, но весьма живописные лохмотья, что-то энергично начал говорить аджъюдану по-турецки, отчаянно при этом жестикулируя, указывая то вперед, в направлении их движения, то назад, делал большие глаза, размахивал руками, в общем вел себя глупо, вызывая на лицах солдат все более и более широкие улыбки. Командир охраняющих мост французов отвечал односложно, качал головой, тыкал рукой в сторону баранов и грозно хмурил густые брови. За время этой беседы мальчишки-пастухи переместились к самому входу на мост, ближе к своему вожаку, и бросали мрачные взгляды на французов - по всему выходило, что с одним, а то и несколькими баранами им предстояло расстаться. Наконец ведший беседу парень тяжело вздохнул, опустил плечи и обречено махнул рукой, предлагая аджъюдану следовать за ним и самому выбрать зверя на заклание. Готовые в любой момент надавать мальчишкам по шеям, буде те упрутся, солдаты расслабились и начали довольно переглядываться. Их командир сделал пару шагов за своим визави, и тут же в воздухе блеснуло несколько ножей, выхваченных мальчишками из под лохмотьев. Все пять французов без звука повалились наземь.
- Гудериан! Доставай взрывчатку из арбы! - по-немецки крикнул старший из «пастухов», вытирая свой кинжал о форму аджъюдана. - Торопимся, парни, через час тут будет колонна английских танков!
- Не бзди, Руди, всё успеем. - отозвался Генка, скидывая солому с ящиков, которой они были засыпаны. - No pacaran!