А следующая вещь, которую я понял, это то, что меня тащили к воротам, все стреляли по деревьям и в землю, пока мы пробирались к фургону.
Я был, чёрт побери, близок к тому, чтобы убить Вольфа.
Я, наверное, сделал бы это, если бы это означало, что он убрался бы от меня к чёртовой матери.
Брат, которого я знал всю мою жизнь. Я верил ему так же, как я верил Кэшу.
Я бы уничтожил его, чтобы вернуть её назад.
Он знал об этом. Я знал об этом.
Поэтому он не оставил мне никакой возможности, чтобы сделать выбор.
– Срань Господня, – сказал Репо, совершенно запыхавшийся, когда уселся за мной. Он был решительнее, чем обычно. Не дрожал. Вообще ничего. Он был жёстким. Он собирался получить по зубам как можно быстрее. – Это было безумие.
– Лагерь? – спросила Джени с водительского места.
– Да, – ответила Ло, поворачиваясь на пассажирском сиденье, чтобы посмотреть на меня. – Они приведут её, – сказала она мне, её голос был уверенным. – Мои люди. Они заберут её.
– Я хочу её живой мать твою, – прорычал я, хлопнув кулаком по стенке фургона, где не было окон.
– Они заберут её, – повторила она.
Мы ворвались в лагерь, Джени предупредила нас о «хвосте».
Все вытащили пистолеты.
Вольф распахнул дверь.
Я выпрыгнул наружу.
А потом у меня выбили почву из-под ног.
Маленькое, великолепное рыжее существо цеплялось за меня так, как будто я был спасательным кругом.
– Саммер, – сказал я, мои руки крепко обхватили её за талию.
С ней всё было в порядке.
Она была в безопасности.
Она вернулась.
Мои руки двигались вверх и вниз по её телу, я искал следы крови. Раны. Все что угодно. Но ничего не нашел.
Её голова оторвалась от моей шеи, огромная, мать твою, улыбка осветила её лицо.
И я узнал эту улыбку.
Это была улыбка с фотографии на стене у Ло.
Открытая.
Беззаботная.
Абсолютно счастливая.
Мое дыхание замерло в груди, когда я посмотрел на неё.
Костяшками пальцев я погладил её щеку.
Не имело никакого значения, что её лицо было в синяках и побоях.
Это было самое лучшее, что я видел за свою жизнь.
Глава 31
Саммер
– Я уверен, что вы оба более чем рады увидеть друг друга, – Кэш ворвался в наше молчание, когда я, улыбаясь, смотрела на Рейна сверху, а он смотрел на меня так, как будто я была самым красивым, что он видел за всю свою жизнь, – но мы, типа, должны зайти внутрь, где безопасно.
После этого Рейн вздохнул, обернул руки вокруг моей спины и подался вверх, поднимая нас обоих на ноги. Его рука обхватила меня за плечи, прижимая к боку, как только мы вошли внутрь лагеря, люди на крыше и по всей территории смотрели на нас со смесью смущения и злости.
Злость, вероятно, была оттого, что им пришлось пропустить основное действие.
Рейну пришлось ответить на несколько неприятных вопросов.
– Что за херня... – сказал Вин, вставая на ноги, когда мы вошли.
– Вольфу нужен врач, – немедленно ответил Рейн, его голос стал властным.
О, Боже.
Вольф.
Я вырвалась из рук Рейна и пошла к Вольфу.
– О, Боже. В тебя стреляли. Они ранили тебя! – закричала я, глядя вниз на боковую часть его штанов, хотя я и не была доктором, но похоже, что там было слишком много крови.
– Женщина, – прервал он, делая так, что моя голова резко поднялась к его лицу. Окровавленному. Часть его лица покрывала открытая рана, так что кровь стекала вниз по щеке. – Я в порядке, – сказал он, его грубоватый тон заставил мою тревогу ускользнуть прочь.
– Ты уверен? – спросила я, глядя на него.
– Конечно, – он кивнул, протягивая руку, чтобы потрогать кожу рядом с моим глазом. – Ты в порядке?
– Ах, это, – сказала я, издавая свистящий звук, взмахивая рукой и одаривая его улыбкой. – Тебе стоило бы посмотреть на того парня.
Как только эти слова слетели с моих губ, я прикрыла ладошкой свой рот.
Потому что, да, тот другой парень был мертв.
Я убила его.
Чёрт возьми.
Но Вольф не разделял моего ужаса. Нет. На самом деле он... запрокинул голову назад... и рассмеялся! Он издал глубокий, грудной звук, от которого загудели стены. Продолжая смеяться, он посмотрел на меня, качая головой, и щёлкнул меня под подбородком. – Ты в порядке, – сказал он, кивая.
– Кто-то собирается рассказать остальным, что, мать вашу, происходит? – вмешался Вин, его голос был смесью из раздражения и обеспокоенности.
– Кэш? – спросила я, поворачиваясь к нему, мой взгляд был обеспокоенным.
– Только синяки и шишки, Вишенка, – сказал он, подмигивая мне, он взъерошил рукой мои волосы.