1
Ах, как прекрасен сыр по утру! Пленительный аромат желтоватых долек, нежно спящие дырочки... Спящие?.. Точно, глаза мои закрываются... Спать... Нет... Холод... Откуда кровь? Все руки... и не только мои. Узнаю, помню...
Рука моя в поисках телефона полезла в карман куртки. Нашёлся. Старенький и никому не нужный, живущий на добром слове.
- Нужно вызвать скорую... - с хрипом произнёс я.
Телефон не включался. Единственное, чего я смог добиться - испачкать его кровью. Больше он мне не поможет. Не зря мне говорили: «Выкинь его! Купи новый! Зачем тебе телефон, который дохнет от малейшего перепада температуры?! Что? Привык? Может ты ещё и к тормозам привык?!».
Белые снежные пушинки окрасились в багровый, а зимнее солнце светило в уставшие глаза. Всю жизнь я двигался от «точки» до «точки», и ни в одну зиму не встречал такой внеземной красоты. «Снежная слепота», да? Интересно, я ослепну или умру?..
Картинка перед глазами померкла - темнота застелила мой разум. Только вот не прошло и мига, как появилась новая череда образов. Скорость их чередований поражала, единственное, что успел мой разум - послать сигнал вскрикнуть.
- А?! - вскрикнул я.
Ниже меня по ступенькам, на коленях, стоял пожилой мужчина, с редкой, но длинной тёмной бородой. Одет он был в бесформенную одежду сшитую на скорую руку, похожую на платье с подолом до голени. Пшеничный цвет резко выделял её на фоне каменного пола.
- Господин тебя услышал, - послышался скрипучий голос правее. - На выход, - закончил он тоном, не подразумевающим отказ.
- Крестьянин... - внезапно пробубнил я себе под нос и сразу же вздрогнул.
- Граф?.. - переспросил скрипучий голос.
Сам же пожилой мужчина, или крестьянин, как я решил про себя, сжал кулаки и ушёл, не забыв напоследок с едва заметной злобой глянуть сперва на меня, а потом на... Кстати, на кого? Что здесь вообще происходит?! Спокойно, спокойно. Я всего-лишь говорю не своим голосом и нахожусь непонятно где. Мало ли что могло случиться?..
Надеюсь, никто не заметил, как у меня глаза чуть не вылезли из орбит?..
Стараясь контролировать каждый мускул на лице, я повернулся направо, туда, откуда раздавался голос. И увидел старика в синеватой мантии, с жёлтой цепью на шее и крайне мерзкой рожей. В нём было что-то притягательное - манящая сила, исходящая от костлявого тела, но меня она отталкивала. Складывалось такое нехорошее ощущение, будто бы я с ним знаком. И не один год.
- И ты на выход! - выплюнул он и махнул мне рукой. - Завтра ещё припрётся чернь из Лалэ, видите ли, жрать им нечего. Никчёмные мешки с дерьмом, вместо того, чтобы работать, они жалуются!
Не знаю, кто он, но я его уже ненавижу. А вот назвать причину - затрудняюсь. Такой ненавистью исходят к человеку, обидевшего тебя в глубоком детстве. Сам же старик пошёл куда-то назад, за моё сидение, продолжая поговаривать о «сброде».
Только сейчас я понял, что находился в месте, крайне похожем на «тронный зал». В центре - трон, то есть обшарпанное каменное кресло, ниже - лестница и высокие двери на выход. За сиденьем расположились два прохода в комнату для совещаний. Сам тронный зал освещался странным огнём, больше похожим на слабые лампочки. Украшений практически не было, мой скромный вкус сразу прошептал: не хватает бархатной ковровой дорожки.
- Ты ещё здесь?! - рявкнул старик. - А, я же не подтвердил приказ... - внезапно осёкся он.
Да, я пошёл за ним. Если в тронном зале поместилось бы человек тридцать, то здесь, дай бог, пять. Всё место занимал стол, а на нём карта и воткнутые в неё кинжалы. Имелись и статуэтки в виде средневековых воинов и непонятных монстров. Про себя я сразу же смекнул, что география мне не знакома. Впрочем, как и символы, похожие на отзеркаленную латиницу.
- Са-а-й! - крикнул старик.
Не прошло и десяти секунд, как к нам забежал третий неизвестный человек. Сразу же в лицо бросились настоящие средневековые доспехи ржавого цвета, но переливы света ясно говорили, что за ними ухаживают как следует.
- Да, господин Дагл?!
Стоит по стойке «смирно» - настоящий солдат. Взгляд верный, как у собаки, на щеке небольшой шрам.
Видно подрался по пьяни.
- В будку его, и вели подготовить к завтрашнему дню.
- Есть!
Не успел я повернуться к «солдату», как согнулся от боли в животе. Старик, а бьёт как!.. Тварь. Моя ненависть к нему выросла до его носа, раздробленного ударом воображаемого ботинка. Тем не менее, в голове творилось что-то непонятное. Было сложно именно как-то проявить эмоции, они словно находились на самом краю разума, а как только пытались выйти наружу - давились бульдозером, сметались обратно в пропасть, укрытую пеленой спокойствия.
- В будку, граф!