Отбросив лук в сторону, выхватил меч. Опаньки, день сюрпризов и новостей — клинок кажется сплетенным из потоков льдисто-голубого и темно-оливкового пламени. Прыжок, перекат, разворот… Да когда же эта тварь сдохнет?! Нырок под поднятую вверх лапу с дубиной, протянув по дороге клинком поперек туши пониже ребер, опять кувырком погасить инерцию — да что я за колобок такой сегодня?! Зверюга развернулась ко мне — уже не так быстро, или мне кажется? Взревел, запрокидывая голову, пошатнулся, потянул вверх лапу с дубиной, медленно потянул! Я тем временем отступал назад, сохраняя боевую стойку. Вот тролль поднял оружие, покачнулся снова, шагнул назад раз, другой, запрокинулся еще дальше и — пошел, пошел вниз! Рухнул навзничь, плавно и замедленно, уже выпав из ускоренного движения в обычную реальность. Я тоже скользнул из транса в обыденный режим восприятия мира, заметив краем глаза, что двурвы за все это время успели только вытащить клинки из ножен и развернуться в нашу сторону.
— А что это было, а? И зачем ты зверюшку пришиб?!
— Зачем? Чтоб он вас не сожрал, придурки! Куда вы поперлись, а?
— В обход, чтоб по круче не карабкаться…
— Ууууу… В какой обход? В какую сторону овраг уводит? А амулет, с помощью которого этот тролль вам мозги компостировал, — это тоже мне показалось? А, хрен с вами, пойдем посмотрим, что там в овражке творится!..
Посмотрели. И вырытую в склоне холма пещерку. И кучу обглоданных костей вокруг кострища в долинке. И кучу промятых шлемов. И груду награбленного в еще одной пещерке. Двурвы ходили притихшие и скромные.
— Ну, вот и ваши неуловимые разбойнички лесные нашлись. Понятно, почему их никто выследить в лесу не мог и почему они только на мелкие группы нападали. Так, стоп! Караван! Бегом туда, предупредить и рассказать! А то увидят тушку, перенервничают… Да, и кое-что из трофеев прихватите для убедительности.
Немало времени заняло ознакомление караванщиков с обиталищем тролля. Пока одни затаскивали возы на холм, другие носили к дороге для погрузки трофеи тролля. Постольку речь шла о награбленном имуществе, то просто рассортировать и поделить было нельзя. Не спорю, если бы этот «клад» нашли несколько хорошо знакомых между собой человек, особенно торговцев, то могли бы и «замылить». Но тут — слишком много народу, слишком неподконтрольны языки у многих из них. Так что придется действовать по закону: везти все мало-мальски ценное в город, сдавать властям для опознания. Далее, имущество, имеющее законных владельцев или их наследников, будет отправлено по принадлежности, за вычетом десятины, которая пойдет нашедшим. Выморочное же имущество будет передано нам с двурвами полностью, за исключением налогов.
Было опасение, что не увезем все, но места на возах хватило, хоть некоторым и пришлось ехать дальше вперегруз. Ну, и брали не все — постель тролля из одежды убитых трогать не стали, уж очень воняла. Оставили несколько тюков подгнивших тканей, совсем никуда, кроме металлолома, не годные куски доспехов, хоть за этим, я думаю, Миккитрий еще вернется.
Глава 2
Из-за задержки с троллем таверны достигли уже в сумерках. Ну да и ладно — лагерь разбивать, за водой ходить, укрепления строить и ужин варить не надо — на то и таверна. Точнее — Таверна, именно так, с большой буквы, слышалось это слово из уст моих спутников. Кстати, никогда толком не понимал разницы между таверной и корчмой. Кабак — оно понятно, сравнительно недавнее изобретение, выпивка с минимумом закуски, харчевня — наоборот, а вот два других заведения… Надо будет заодно как-то невзначай выяснить, а то брякну не в лад — кто-нибудь может обидеться. Правда, я заметил, что на Стража стараются не обижаться. И тем более не обижать. Да уж, в принадлежности к уважаемой организации есть свои плюсы. Вот только если выяснится липовость этой принадлежности, то будет тем хуже, чем до этого было лучше…
«Таверна Веселый Шуршунчик», — прочитал я с немалым удивлением на вывеске. Вот уж не думал, что персонаж нашей школьной загадки: «Маленький, пушистый, над лесом летит и шуршит — кто это?» — известен в ином мире. А вот на вопрос «Такой же маленький, такой же пушистый, тоже над лесом летит и точно так же шуршит, но не шуршунчик?» — отвечать следовало: «Брат шуршунчика».
На крылечке уже стоял, вытирая руки неизменным и неизбежным в любых мирах полотенцем, упитанный дядька в кожаной жилетке поверх шелковой рубахи и кожаном же фартуке. Жилетка изобиловала нашитыми на ней накладными кармашками, а фартук еще более изобиловал укрытым под ним пузом. Эдакий «типичный представитель класса Бармен», стереотипный до безобразия.