договаривались. Я открываю дверь грузового отсека и захлопываю ее,
когда Лина и Джулиан забираются внутрь.
- Ты забрала их? – спрашивает Тэк, когда я проскальзываю на
пассажирское сиденье.
- Стала бы я возвращаться, если нет? – отвечаю я.
Он хмурится. – Ты поранилась.
Я поворачиваю зеркало и осматриваю себя: несколько кровоточащих
рваных ссадин покрывают мою щеку и шею.
- Просто царапина, – отзываюсь я, вытирая кровь рукавом своего
свитера.
- Тогда покатили, – вздыхая, говорит Тэк.
Он заводит двигатель и выруливает на дорогу, серую и грязную после
дождя. Я зажимаю рукавом порезы на шее, чтобы остановить
кровотечение.
Мы проделываем весь путь обратно по шоссе Уэст Сайд, когда Тэк
решается заговорить.
- Это рискованно – брать его с собой, – негромко произносит он. –
Джулиана Файнмэна, черт! Слишком рискованно.
- Беру всю ответственность на себя. – Я отворачиваюсь к окну. Я
смотрю на призрачные очертания моего отражения и слышу
завывание холодного ветра, бьющего в стекло.
- Она дорога тебе, правда? Лина, я имею в виду, – по-прежнему тихо
интересуется Тэк.
- Она важный участник Сопротивления, – говорю я, и призрачная
девушка повторяет за мной, отражаясь на мгновение в окне на фоне
пробегающих мимо городских пейзажей.
Тэк несколько секунд молчит, а потом кладет руку мне на колено,
сжимая его. – Я бы так же поступил, если бы они забрали тебя. Я бы
вернулся за тобой. Я бы рискнул.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него.
- Однажды ты уже вернулся за мной. – Я помню наш первый поцелуй,
тепло Блу между нами и губы Тэка – твердые, как камень и нежные,
как тень. Я до сих пор не могу произносить вслух ее имя, но, думаю,
он понимает, о ком я. – Ты вернулся за нами.
В последнее время я все чаще стала мечтать, как мы с Тэком сбегаем.
Прямо под пологом небес исчезаем в лесной чаще, и деревья
приветственно машут нам своими зелеными листьями. И чем дольше
мы идем, тем чище становятся наши тела и разум, словно лес
смывает прошедшие несколько лет: всю кровь, все шрамы, все
сражения. Мы сбрасываем с себя плохие воспоминания и неудачные
начинания и предстаем пред миром совершенно новыми,
сверкающими от чистоты – как куклы, только что вынутые из упаковки.
И в этой моей мечте, моей воображаемой жизни, мы находим
спрятанный глубоко в лесу кирпичный домик, а в нем – все, что нам
необходимо: кровати, белье, посуда. Будто хозяева только что
покинули дом и заперли дверь. Или он был построен для нас и ждал
все это время.
Мы удим рыбу в речном протоке, а летом охотимся на дичь. Мы
выращиваем картофель, перец, помидоры – огромные, размером с
тыкву. Проводим зимние вечера у камина, пока снаружи снег
укутывает весь мир пуховой периной, и все затихает.
У нас четверо детей, может, пятеро. Первая – девочка, до одури
красивая. Мы зовем ее Блу.
Vk.com/deliriumrussia
- Где вас черти носили? – бросается на меня Пайк сразу же, как мы
прибываем на склад.
Он мне не нравится: неприятный тип, вечно в дурном настроении,
считающий, что может помыкать мной – и остальными – когда захочет.
Я слегка отталкиваю его назад ладонью. – Отойди от меня.
- Я задал тебе вопрос!
- Не разговаривай с ней в таком тоне, – вспыхнув, перебивает его Тэк.
Он защищает меня.
- Все в порядке. – Неожиданно я понимаю, насколько устала. Из
головы у меня не идут слова Лины: «Женщина, забравшая меня из
Убежища… Это была моя мать. Ты знала об этом?» Как будто я
должна была знать. Будто это моя вина, что ее мать уехала, не сказав
ей напоследок: «Прощай, увидимся позже».
Но я знаю, что дело в другом. Я всегда думала о Лине, как об одиночке
– такой же, как я. Отчасти даже видела в ней себя. Но она не одна, у
нее есть мать – свободная, борющаяся за свободу. Та, которой можно
гордиться. У Лины есть семья.
Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и представляю покрытый
изморозью домик в лесной глуши. Я открываю глаза.
- У нас были кое-какие дела, – объясняет Тэк.
- И мы их закончили, – быстро добавляю я. Переглядываюсь с Тэком,
пытаясь взглядом сказать ему: «Брось, забудь, давай убираться
отсюда».
- Мы чуть было не ушли без вас, – все еще злится Пайк.
- Дай нам двадцать минут на сборы, – прошу я, и он отходит в сторону,
пропуская нас.
В комнате, где мы спали, все разобрано: койки демонтированы,