Вчера мы поженились.
Наконец. В нашей церкви, отцом Хрущевым.
Официально я была женой Луки, и не было никого счастливее на Земле, чем я прямо сейчас, прямо в эту секунду.
Я провела рукой по белокурым спутавшимся волосам Луки, он затаил дыхание. Подняв голову, Лука прижался к моим губам в долгом ленивом поцелуе и произнес:
— Я люблю тебя, Solnyshko.
Я провела пальцем по его щеке и ответила:
— Я тоже люблю тебя.
Застенчиво улыбаясь, Лука, который каждый день на протяжении шести месяцев был со мной, до сих пор не мог привыкнуть к свободе, он чувствовал, что не заслуживает моей безусловной любви.
Воспоминания о своем прошлом в ГУЛАГе возвращались к нему кошмарами, он просыпался в холодном поту, лица сотен мужчин и мальчиков, которых он был вынужден убить, не давали ему нормально спать. Кошмары были настолько ужасными, что первые ночи Лука отказывался засыпать. Я не могла видеть его таким, поэтому бросила вызов папе и проигнорировала православные традиции. На следующую ночь я спала рядом с Лукой в его детской кровати, и он ни разу не проснулся.
Он нуждался в том, чтобы я спала рядом.
Я отгоняла прочь его ночные кошмары.
С того момента мы ни одного дня не провели порознь.
Приблизившись к нему, я пристально посмотрела в его глаза и сказала:
— Я всегда любила, и всегда буду любить тебя, всю свою жизнь.
Лука подарил мне ослепительную улыбку и поцеловал шею, спускаясь вниз к моей груди, потом — к животу, и усыпал меня там поцелуями.
Взглянув на меня с надеждой в глазах, он спросил:
— Как думаешь, ты уже беременна?
Смеясь, я обхватила его голову руками и подтянула к себе обратно.
— Мы поженились только вчера, Лука.
Его лицо приняло серьезное выражение.
— Я хочу ребенка от тебя.
— Я знаю, что хочешь, lyubov moya. И однажды это случится. Ничто не заберет меня у тебя снова. — Я пробежалась пальцем по его обручальному кольцу. — Теперь мы женаты. Вместе навсегда, помнишь?
Он выдохнул и кивнул, тут же падая рядом со мной и положив голову на мою обнаженную грудь. Он уткнулся головой в нее, а я улыбнулась, понимая, что означает это небольшое действо.
Я пробежалась пальцами по его спутавшимся светлым волосам, обожая те ощущения, которые дарят его руки, когда он обхватывает меня. Ему нравились мои поглаживания по волосам. Он говорил мне, что чувствовал, словно и не было этих последних двенадцати лет.
Это разбивало мое сердце, потому что он не был Лукой из нашего детства.
Он был разбит.
Изнурен.
Измучен своим прошлым.
Нестабилен… но он был мужчиной, которого я любила сейчас, и который всегда был моим защитником. Теперь даже больше, чем раньше. Хотя ему сейчас приходилось нелегко, но со мной он находил покой.
Каждый из нас был для другого целым миром.
— Почитай для меня, — пробормотал Лука, полностью расслабившись в моих руках. Улыбаясь, я потянулась к нашей старой любимой книге, которая хорошенько поистрепалась за эти годы. Я не смогла избавиться от нее.
Может быть, я знала, что когда-нибудь она пригодится мне снова.
— Ты готов, lyubov moya? — спросила я.
— М-м-м, — пробормотал он в ответ. — Читай.
Он приподнялся и взял меня за свободную руку.
Я улыбнулась.
Я была так невероятно счастлива от того, что мы лежим здесь, в нашей новой кровати, в нашем новом доме, нашем новом особняке рядышком с домом его родителей.
«Им было предначертано быть вместе, один мальчик и одна девочка, две половинки сердца, посланные странствовать по свету. Бог захотел проверить, насколько искренней была любовь и сможет ли она выдержать испытания. Он хотел увидеть, как половинки одной души смогут найти друг друга, несмотря ни на что. Пройдут годы, каждому из них будет больно, они будут грустить, но в один из дней, когда они меньше всего ожидали, их пути пересекутся снова. Вопрос в том: смогут ли их души узнать друг друга? Смогут ли они найти путь, чтобы возродить любовь…?»
Опустив взгляд на Луку, я заметила, что его глаза были закрыты, он водил пальцем по моему животу, на его губах играла легкая улыбка, и я догадывалась, он молился, чтобы я была беременна.
Я тоже.
— Ты узнала меня, — пробормотал он сонно, медленно открывая глаза. Я прервалась и опустила книгу. — Ты узнала мою душу, когда я был потерян.
Сквозь подступившие слезы я ответила:
— Узнала, малыш.
— И ты вернула меня себе, — закончил он и поцеловал мой живот.
Я покачала головой.
— А вот тут ты не прав.