И я вспоминал…
Они были очень молоды, очень, когда были вместе, но это не имело большого значения. Они нервничали, даже слишком, но когда юноша вошел в нее, то ее киска была такой тугой и мокрой, что на миг он забыл как дышать.
Она тоже нервничала, когда юноша взял ее на песке, делая своей. Что-то переключилось внутри него, когда они стали одним целым, словно, в конце концов, все частички соединились, встали на свои места, и теперь они стали единым целым.
— Это мое самое любимое место на Земле, — прошептала Киса, неожиданно нарушая тишину ночи, я отступил, оставаясь позади нее, обнял за плечи и положил подбородок на ее макушку.
— Ты часто приходишь сюда? — спросил я, наблюдая за большими суднами, проплывающими вдоль горизонта.
Киса напряглась, а потом тихо произнесла:
— Я не была здесь двенадцать лет.
Я нахмурился, придя в замешательство, но прежде чем успел задать следующий вопрос, она развернулась и взяла меня за руку:
— Вот она.
Пытаясь понять ее, я спросил:
— Что?
На красивом лице Кисы внезапно появилось счастливое выражение, и она наклонилась ко мне, ее запах ударил в мой нос, сохраняя мое спокойствие. Я не люблю быть в общественных местах. Не люблю открытое пространство. Я так долго, очень долго был в клетке, что свобода и открытые пространства заставляют меня чувствовать себя неловко.
— Наша бухта.
Мы шли некоторое время, пока не перелезли через небольшие скалы, и за ними, спрятанный от посторонних глаз, находился небольшой клочок песчаного берега.
Киса глубоко вдохнула позади меня:
— Здесь ничего не изменилось, — прошептала она и спрыгнула вниз со скалы на песок. Оборачиваясь, она дала рассмотреть, какими яркими были ее голубые глаза, как соблазнительно облегало черное платье ее фигуру в форме песочных часов, как ветер растрепал ее длинные каштановые волосы.
— Киса-Анна, — прохрипел я и тоже попытался спрыгнуть вниз, но вдруг остановился, когда что-то важное вернулось ко мне… что-то, о чем я, наверное, знал с той ночи, когда спас ее. Я просто не знал, как по-настоящему почувствовать это до сегодняшнего дня.
Мои глаза расширились от удивления, когда я посмотрел на свою женщину:
— Я взял ее… — прошептал я себе под нос и только для себя, воспоминания о нас, вместе, заполняли мой разум. — Я взял ее. Она была моей… — повторил я, когда подумал о нас на этом пляже, в этой бухте, в машине Сержа, на пирсе.
Я вытянул шею и посмотрел за скалы, за которыми увидел длинный и сияющий огнями пирс, сердце мое стучало, как раскат грома в грозу.
Киса расстелила одеяло на песке близко со скалами, я спрыгнул вниз рядом с ней. Через несколько секунд поднял ее на руки. Ее удивленные голубые глаза встретились с моими, а руки вцепились в мои бицепсы.
Своим взглядом я впился в нее и, затаив дыхание, произнес:
— Ты — моя. С того самого дня как ты родилась. Я попросил тебя у твоей мамы, и она сказала «да».
На лице Кисы отобразилась целая гамма эмоций: счастье, печаль и… надежда? Я не знаю, но она кивнула, ее глаза затуманились, угрожая, что вот-вот польются слезы.
Опустившись на колени от обрушившихся воспоминаний, я больше не мог стоять и, положив Кису на одеяло, лег сверху. Тепло наполняло мою грудь, словно дом, согретый солнцем, такие ощущения наполняли меня. До этого я ощущал только холод внутри. В камере было холодно. Убийства олицетворяли холод… Мне всегда было холодно, но прямо сейчас, я чувствовал тепло… Я чувствовал себя живым. Больше никаких ощущений, что я мертв внутри.
Я посмотрел в ее глаза и увидел только счастье в ее взгляде.
— Рейз, — пробормотала она, поглаживая и скользя по моим волосам, но я не мог говорить.
Мы навсегда вместе. Она и я, с самого рождения, мы навсегда вместе.
Убирая ее руку от моих волос, я пропустил свои пальцы сквозь ее и стал изучать их, эти тонкие, с розовым лаком на ногтях пальцы, на фоне моих грубых, со шрамами и следами от кастетов, которые годами портили мою кожу…
***
Когда мы сидели на диване, Киса достала книгу и начала читать, а я наблюдал, как она глазами пробегала по строкам, с полуулыбкой на губах.
— Долго наши отцы еще будут там? — спросил я, желая, чтобы она посмотрела на меня, чтобы уделила внимание мне, а не этой чертовой книге.
Киса бросила на меня взгляд поверх страниц и пожала плечами:
— Я не знаю. Папа всегда уделяет много времени тому, что касается бизнеса.