— Да и ты стал повыше и существенно помолодел…, — я глубоко вздохнула и продолжила, — Ладно, Василиса дважды заговаривала со мной об этом, но получила от меня категорический отказ — мы воспитали детей, почти воспитали внучку, хватит с нас жизни на этом свете. Бог не зря отмерил человеку именно такой срок — да, все видят, как старится тело, но, если хорошо подумать, то не это главное — изменение и старение сознания намного больше влияют на человека, чем физическая немощь. Я объяснила это и отказалась от её предложений.
— Я думаю, что ты действительно хорошо её воспитала. Она услышала тебя и просто дала нам возможность уйти здоровыми. А, учитывая Реку Душ и рассказ Ивана про устройство Вселенной, уходить с этого света будет гораздо приятнее — что может излечить и омолодить Душу лучше, чем ожидание нового и познание неизведанного, — Слава повернулся ко мне и я увидела далёкий свет звезд в его глазах.
— То же самое, и почти этими же словами, я ответила Василисе при нашем последнем разговоре на эту тему, — несказанно удивилась я.
— Вот именно поэтому я тебя люблю — мы не только думаем, мы даже говорим одинаково! — Слава задорно рассмеялся, крепко обнял и поцеловал меня. И это было прекрасно!
P.S.S.
Холм, на самом деле, был зелёный, пологий и огромный, а у его подножия, вытянутым овалом, уходила в море, гладкая как стекло, изумрудная бухта. Зелёная травка-муравка, перемежалась с какими-то низенькими цветами, создававшими на зелени причудливые узоры синего, фиолетового, красного и жёлтого оттенков.
А на вершине холма стоял белоснежный замок, со шпилями, устремлёнными к небу, резными башенками и воротами, полукруглыми сверкающими окнами. Над всем этим светило большое и жаркое тропическое солнце — жара и запах моря столкнулись внутри меня с хмурыми хлябями Иркутской осени, выжигая их и поднимая настроение. Видя моё офигевшее состояние, Ваня подмигнул и весело сказал:
— Я решил, что отнимать у нас медовый месяц будет очень несправедливо …