— Хорошо, — на чистом русском языке ответил мне Пози. Чем он говорит, я так и не поняла, но у него был голос подростка, лет так тринадцати, еще не сломавшийся от наступления пубертатного периода. Моя команда лыбилась во все имеющиеся зубы, даже Жабодав тянул губы в улыбке, — «Господи, стыдно-то ка-а-а-к», — но, промелькнувшая в голове, фраза «провалиться от стыда сквозь землю», резко привела меня в чувство. Тут такого желать нельзя, надо всегда быть начеку, особенно с привычными словечками и оборотами, подкреплёнными желаниями и образами.
— Ну раз даже ты, видящий нас в первые, понял это, то мои спутники и подавно должны уяснить, — раз все всех понимают, то уже на русском продолжила я. Делать «рука-лицо» и посыпать голову пеплом я не собиралась, посмотрим еще, кто последним улыбаться будет.
— Пози, так ты можешь нам помочь с выбором места для стоянки на несколько дней?
— Да, около озера есть красивые места. Я их уже видел, но могу показать вам.
Камень развернулся на своих ножках и посеменил к озеру, нам ничего не оставалось, как всем колхозом двинуть за ним. По пути я решила выяснить непонятку с позиной речью:
— Пози, скажи, пожалуйста, чем ты разговариваешь? Для воспроизведения звуков необходим вибрирующий на определённых частотах орган, а у тебя я его не вижу.
— Я думаю сразу в ваши головы, — ответил мне Пози.
— Ты хочешь сказать, что мы воспринимаем твои мысли как сказанные вслух слова? — очень удивилась я.
— Да.
— Но я же чётко слышу твой голос, могу определить его тембр и интонации, как так?
— Не знаю, я сразу думал в головы тем, кого выбрал, получается же? — сама непосредственность, нам так повезло или они тут все такие.
— Не поспоришь, но наш язык, при встрече, ты не знал, тебе пришлось пожелать его изучить? — уточнила я.
— Да.
Вот он какой, идеальный подчинённый — мало того, что Пози мгновенно вкурил смысл правила про болтуна, так сходу же и начал его применять, да и как, просто на загляденье. Жаль не мой, таких бы десятка два найти для начала, ведь, несмотря на всё новое и интересное, я не забыла зачем явилась в этот мир — здесь есть опасность и Ивана придётся спасать.
Мы продвигались к озеру со скоростью километра три в час, большего наш проводник выдать не мог, или не хотел; овечка, медведь и, несмотря на внешний вид, все же, наверное, единорог шагали на четырёх конечностях, фея летела, одышки не наблюдалось, на неудобства никто не жаловался.
— Пози, а чем ты занимаешься в мире, какие функции выполняешь? — память у меня хорошая, я помню, что населяют мир сущности и делятся они по выполняемым функциям и ответственности за судьбу мира.
— Ищу красивые места, смотрю на красоту природы, когда вижу, что что-то не так, то исправляю…если могу…не всегда получается.
Последнюю фразу он произнёс огорчённо и на выдохе, то есть подумал в мою голову. Осознание этого сбивало меня с толку, хотя, занятия с репетиторами по биологии не прошли даром — я прекрасно помнила, что колебания воздуха на звуковой частоте вызывают колебания барабанной перепонки и слуховых косточек, которые, в свою очередь, вызывают колебания жидкости в улитке, движение жидкости активирует волосковые клетки во внутреннем ухе и уже они посылают импульсы по слуховому нерву в мозг. Как он это делает? Посылает мне колебания в улитку, активирует волосковые клетки или нагло лезет прямо в мозг? Чего-то меня понесло, надо успокоиться. Это первое, но, явно, не последнее и, точно, не самое шокирующее открытие, предстоящее мне в этом мире. Мать же твою, а если:
— Пози, а ты, или известные тебе сущности, умеют читать мысли окружающих?
— Возвышенные и выше, наверное, могут. А все равные давно сделали, чтоб их мысли никто не читал. Зачем напрягаться, если все равно не сработает. А у вас разве не так?
— Не так, но спасибо тебе за разъяснения, сейчас будет так, — я прямо на ходу, офигеть как сильно, захотела изменить своё сознание и организм таким образом, чтобы никто, вообще никто, не смог прочитать мои мысли, если я сама не дам на это прямое и чёткое разрешение, заканчивающееся словом «Контрабас». Перестройки организма или головной боли в этот раз не было, но я ощутила, что мои мысли более недоступны другим сущностям.
— Этилия…, — начала я, но фея, в этот раз без улыбки, тут же ответила:
— Сделала, — она посмотрела на Парамона и Клавдию, те просто кивнули.
Общаться расхотелось, хотелось много думать — что ещё я упустила, о чём, критически важном здесь, даже не задумывалась. Так, стоп, подумать я ещё успею, а вот информация может уползти на своих маленьких ножках, да и завербовать первого местного жителя стоит попробовать: