Подошла к рюкзаку, взяла в правую руку непромокаемый двухслойный верхний клапан (хорошая же мысль — зачем плодить сущности, если есть что скопировать), и представила себе, стоящую в сборе палатку из вот такого материала: овальную, без тамбура, высотой полтора метра и квадратным основанием стороной два метра, вместо входа, в двадцати сантиметрах от пола, горизонтальная полутораметровая окантованная прорезь с верхним клапаном, завязывающаяся на верёвочки; вся эта прелесть уже плотно натянута на каркас из моего нового «деревянного алюминия» (взяла в левую руку только что созданный, все ж таки, стержень, называть его палкой противилось все моё естество) и имеет дно из сложенного в десять раз и прошитого материала. Палатка в моей голове обрела детали и предстала в законченном виде, я посмотрела на площадку, примыкающую к двум природным каменным стенам, и пожелала создать её в реальности на этом месте.
Палатка возникла и была в точности такой, какую я нарисовала в своём воображении. Это показалось мне до такой степени простым и естественным, само собой разумеющимся, что пришлось приложить усилие для понимания этого факта, и осознав его, я только сейчас прониклась, что оказалась, действительно, в другом мире, на другой планете — ведь все, что я делала до этого, было действием или мыслью, которые необходимо было сделать, чтобы не стало хуже, моей реакцией на что-то, и не давало такого эффекта, как созданное по твоей воле.
Ещё я почувствовала отголосок чужого внимания, показалось, будто что-то, не совсем проявленное, но предельно огромное, возможно, что сам мир, был рад поработать со мной, ему понравились мои задумки и умение их воплощать в реальность. Я, в очередной раз, почувствовала прилив сил и желание продолжать, «та-там» в голове не прозвучал, значит это не воздействие, а общение, мамочки мои-и…
Времени, с начала создания Клавдией камней, прошло всего ничего, я уточнила у овцы, двадцать минут. С пониманием процесса создания предметов и конструкций, дело пошло веселее, я представила себе две вытянутые треугольные усечённые пирамиды, имеющие одну сторону под углом 90о к основанию, высотой один метр, состоявшие из рёбер, выполненных из «деревянного алюминия» и двухметровый стержень из него же, первый созданный показался коротковатым для костровой перекладины, мысленно представила себе эту конструкцию над сложенным очагом, посмотрела с разных сторон, добавила упоры на двух гранях для опускания перекладины пониже, одобрила и создала прямо по месту. Достала из рюкзака кастрюльку, вспомнила про откушенные провода, скривилась, хмыкнула и создала полуметровую в длину, трёхсантиметровую в ширину и трёхмиллиметровую в толщину полоску из моего металла, согнутую посредине под 90о и на концах огибающую ручки кастрюльки с возможностью её снятия опусканием полоски вниз.
Ну, вроде бы, все задуманное воплощено в жизнь, пора разжигать огонь и готовить еду. Я подняла взгляд на спутников: Клавдия, вытянув задние ноги вперёд, сидела на земле, её, допустим, руки с копытами, лежали на задних ногах, на них полулежала Этилия, Парамон сидел рядом с ними, но согнув ноги по-турецки, его передние, допустим, тоже руки, лежали на коленях, глаза всех троих были малость выкачены из орбит, но самым удивлённым оказался Пози — вы когда-нибудь видели охреневший камень на крабьих ножках? я, теперь — да! Кстати, Жабодаву было всё пофигу, он лежал на том же месте, с закрытыми глазами, возможно, спал.
Вспоминая их ехидные «лыбы» на мой конфуз с языковым барьером, я, старательно пряча улыбку, взяла кастрюльку и молча пошла к ручью за водой. Позитивный и весёлый настрой даже не испортила пришедшая мысль, что кастрюлька, топорик и многое, лежащее сейчас в рюкзаке, сделано из стали. У ручья я качественно умылась, вдоволь напилась холодной чистейшей воды и набрала кастрюльку, дно ручья было в мелкой гальке, а по берегам наличествовал красновато-серый мелкий песок. Вернувшись, я достала мясной топорик и взялась строгать сушняк на мелкую стружку, только сейчас до меня дошло, что самым первым моим действием, после создания дров, должна была стать их проверка на горючесть и сейчас меня ожидает очередное неловкое положение. Наделав стружки и сложив её дырявой горкой, я, с каменной мордой и мысленно смирившись с наступающим позором, поднесла к ней зажигалку — огонь вспыхнул сразу и радостно охватил стружку. — «Не в этот раз» — подумала я, расслабляясь и подкладывая звёздочкой сухие ветки.