Зажимаю жетон в кулак и стучусь в четвертую дверь. Я хочу знать ответы или, хотя бы, получить подсказки. Что-то щелкает и дверь слегка отходит. Немного страшно, но уже поздно. Тем более я сам сюда пришел.
Вхожу.
Высокая стройная женщина в длинном больничном халате и в медицинской маске скрывающей нижнюю часть лица, ведет маленького мальчика по холодно-светлому коридору. Ее алые волосы блестят в холодном свете ламп, а серые глаза поблескивают страхом. Время от времени она оглядывается по сторонам и дергает мальчика за руку побуждая идти быстрее. Мальчику не больше семи лет. Он недовольно и с опаской косится на женщину, что так упорно тащит его, не пойми куда. Он ей не доверяет. Он никому не доверяет. У него глаза взрослого, прошедшего через все круги ада, человека. Он – это я.
-Эрик, – тихо говорит женщина, наклонившись к мальчику, – То что ты сейчас увидишь – может шокировать тебя.
-Меня не должно здесь быть, – хмурясь говорит мальчик, серьезно смотря на женщину, – Вы хоть представляете, что с вами будет, если они узнают, что вы забрали меня?
-Они не смогут сделать со мной что-то более ужасного, чем уже сделали, – хмыкает она, – Это сейчас не главное. Ты не должен был этого увидеть, но увидишь.
-Сомневаюсь, что меня еще можно удивить, – хмыкает малыш.
Женщина встает, и быстро набрав код на панели, открывает дверь. Они вошли в небольшое помещение, метр на метр не больше, и женщина провела картой по замку, на нем замигали зеленые лампочки, открылось большое помещение...
Оно было метров пять-шесть в ширину, очень длинным и с высокими потолками. Здесь не горел свет, но их нельзя было не заметить. Вдоль стен по обе стороны стояли огромные колбы метра два высотой, от которых отходили трубки, шланги и провода. А в колбах... Застывшие в разных позах, обвитые тонкими трубками и проводами плавали люди. Нет. Дети. На их лицах кислородные маски, глаза закрыты. Зеленая жидкость, в которой они находятся, светится слабым светом, отбрасывая вокруг себя мрачные тени.
Мальчик ошеломленно смотрит вокруг. Его маленькая ладошка выскальзывает из пальцев женщины и он слегка пошатываясь, подходит к одной из колб. Он проводит кончиками пальцев по толстому стеклу и прижимает к нему ладонь.
-Они живы? – тихо спрашивает он.
-Да, – женщина не двигалась с места, ей явно было тяжело здесь находиться.
-Мы можем им помочь? – он повернул голову к ней, с надеждой смотря на печальную женщину.
-Нет, – покачала она головой.
Она сняла. Ее лицо было очень красивым, но усталым. Под серыми, как грозовые тучи, глазами затаились темные тени. Алое каре поблескивало в темноте. И было в ее лице что-то смутно знакомое.
Мальчик поджал губы и снова посмотрел на девочку в колбе. Ее волосы развивались в густой жидкости. Темные тени падали на бледную кожу, плотно облегающую кости, она как-будто спала и никак не могла проснуться.
-Зачем вы привели меня сюда? – серьезно спросил мальчик.
-Я хотела, чтобы ты это увидел.
-Что с ними делают?
-Вытягивают из них силы.
-То есть... – голос мальчика ослаб.
-Да. Они такие же, как ты. Особенные.
-Но зачем..?
-Они полагают, что смогут подчинить их способности себе. А на деле всего лишь убивают детей, – зло прошипела женщина.
-Что они делают? Что с ними? – мальчик развернулся к ней и требовательно посмотрел на женщину. Ему нужен был ответ.
-Эти колбы, – начала женщина подходя ближе и положив ладонь на ту же колбу, возле которой стоял мальчик, – Наполнена особой питательной массой, она поддерживает их жизни. Кислород – через дыхательные трубки. И в кислороде и в биомассе есть особые успокаивающие вещества... Они погружают их в подобие сна, – она зажмурилась, собираясь с силами. Ей было сложно, – Через вон те темные трубки, – она указала куда-то за спину девочки, – Выкачивается спинномозговая жидкость. Достаточно медленно, чтобы дети не умерли на протяжении полугода, иногда больше. Но уже через месяц-два они теряют способность ходить, да и вообще передвигаться...
-Зачем... – голос мальчика дрожит.
-Я уже говорила. Они хотят получить их силу. Только, нельзя так просто забрать то, с чем ребенок родился и отдать тому, кто не был создан для этого.
-Они... – мальчик отпрянул от колбы, – Вводят ее... Людям?
-Да, – женщина трет глаза, которые начинает щипать, – Но из этого ничего не выходит. Люди тоже умирают.
-И много уже умерло?
-Много.
-И никто этого не остановил?
-Пытались. Многие пытались, – женщина закусила губу, – И все они мертвы.
-Зачем... Вы привели меня сюда? – голос мальчика дрожал от гнева и подступающей паники.
-Я хочу предложить тебе стать следующим, кто попытается уничтожить центр, – серьезно сказала женщина.
-Мне семь и все что я могу, это видеть где будут “особенные” дети через два дня, – слишком серьезно для маленького ребенка сказал мальчик.
-Ты вырастешь. Станешь сильнее и умнее. У тебя появятся друзья. Тогда ты сможешь это сделать, – женщина опустилась на колено, заглядывая мальчику в глаза, – Если захочешь.
-Я не вырасту, – покачал головой мальчик и кивнул на колбы, – Они уже мной не довольны, а когда они решат, что я им больше не нужен меня запихнут в такую же колбу, нашпигуют проводами и выпьют из меня жизнь через трубочку. Я никогда не вырасту. Не стану сильным и умным. Моего единственного друга увезли неизвестно куда и других у меня уже не будет. Я не смогу ничего сделать, даже если захочу, потому что буду мертв. А сейчас я слишком маленький и слабый.
Насколько взрослые слова, для семилетнего ребенка. Насколько взрослый взгляд, для всего лишь маленького мальчика. Неужели это действительно я?
-Ты умрешь, если останешься здесь. Это так, – она мягко улыбнулась, – Но я не позволю им этого. Я помогу тебе сбежать.
-Это не возможно, – отрицательно покачал головой мальчик.
-Возможно.
-Меня будут искать. И найдут. Я слишком много знаю. Они убьют меня.
-Я смогу защитить тебя от них.
-Как?
-Это будет сложно. Если ты пойдешь со мной, ты можешь не пережить операцию.
-То есть, у меня есть выбор: дождаться своей очереди и умереть здесь или пойти с вами и умереть в другом месте?
-Да, – кинула она, поглаживая меня по голове, – Всегда есть риск умереть.
-У вас их даже больше, чем у меня.
-Наверное, так и есть, – грустно улыбнулась она, – Но не хочу умереть, зная, что это все еще продолжается. Я все равно умру, рано или поздно, и я не намерена сдаваться до последнего.
-Вы сильная, – мальчик кивнул сам себе, – Но я ведь не такой как вы. Совсем не такой. Я не смогу вам помочь.
-То есть, ты предпочтешь умирать как они, – она обвела рукой помещение, неотрывно смотря на мальчика, а потом взяла его лицо в ладони и притянула к себе, – Эрик... Ты не должен сдаваться. Ты не должен позволять им сделать это с тобой. Ты сильный, Эрик, ты сможешь. Ты даже не знаешь, насколько ты сильный. Не сдавайся им...
-Почему вы так переживаете за меня, – мальчик неуверенно гладит женщину по гладким, холодным как шелк волосам.
-Ты часть очень дорогого мне человека, я не могу бросить тебя.
-Чем я лучше, всех них? – мальчик кивает на колбы, – Почему вы хотите спасти только меня?
-Я хочу спасти не только тебя, – женщина отстраняется, – И скажу больше: спасая тебя – я спасаю тысячи других.
-Как это возможно?
-Ты поймешь, когда придет время, – снова улыбается женщина, но через секунду ее лицо становится испуганным и она резко встает, прислушиваясь, – Сюда идут.
Она взяла мальчика за руку и повела его по коридору меж сотен колб с детьми. Они шли быстро, и на этот раз мальчик шел охотно, стараясь не отставать от женщины. Она довела его до панели управления и начала водить пальцами по серверной панели.
-Я согласен, – нарушил молчание мальчик, – Я не хочу умирать здесь. Я не знаю, что вы хотите, чтобы я сделал, но если это спасет тысячи, то я согласен на это.