-А от чего?
-Раньше я думал, что это потому, что я иной. Все эти видения и предчувствия. Люди такого не могут и не должны. К тому же амнезия. Стоило хоть кому-нибудь узнать, что я не помню себя до десяти лет, так на меня тут же смотрели так, будто я все эти десять лет людей убивал.
-Люди странные, – только и сказала Азель. Она помолчала пробираясь через дебри, – Раньше, еще до того, как я оказалась здесь, Апола было главой. Деталей я не знаю, но знаю, что в этом замешана Морфея. Она нарушила правила и ее должны были казнить, но Апола не позволила. Шейн был ее правой рукой и, когда она отошла от дел, был вынужден занять ее место. Ему это не нравится. Он этого не хотел. Он очень уважал и любил Аполу, она спасла его, а после всего этого он решил, что ее предал, тем, что занял ее место. И возненавидел Морфею. Ведь нельзя винить себя все время, надо найти виноватого, – девушка грустно улыбнулась через плечо.
Она схватила меня за плечо и потянула в какие-то колючие кусты. Я почувствовал, как острые шипы царапают кожу. На секунду вспомнились мои длинные волосы, сейчас бы они за все подряд цеплялись и страшно спутались. Не охота этого признавать, но без них реально лучше. Преодолев кусты, мы вышли на узкий берег. Земля была покрыта очень густой и мягкой травой. Как по линейке разливалось озеро. Черная вода была натянута, как стекло, в прозрачной воде отражались звезды. Девушка скинула высокие бежевые сапоги и откинула их к кусту, села на траву выпрямляя ноги и похлопала рядом с собой, приглашая. Я сел в позу лотоса, поставив локоть на колено и подперев щеку кулаком.
-Но Эннки приходит сюда, – заметил я.
-Да. Как бы то ни было, она все еще часть стаи. К тому же Апола ее любит. Почти все, кто знают ее с первого дня, любят ее. Кроме Шейна.
-А ты?
-А я ее уважаю, – она повернула голову, смотря на водную гладь, – Она так собой рискует... Она ведь может умереть при любой вылазке. Ее могут поймать и тогда вообще неизвестно, что с ней будет. А что, если она опять будет вовлечена в эксперимент? Никто не должен терпеть такое в одиночку. Ей кто-то нужен.
-Ты много знаешь о службе?
-Достаточно, чтобы их ненавидеть, – зло прошипела девушка.
-Расскажи мне. Я тоже был частью эксперимента, но я ничего не помню. Расскажи, – я придвинулся к ней ближе, – Ты тоже... Была там?
-Нет, – покачала головой девушка, – Не я. Черти. Их Морфея вытащила. Сама. В одиночку. Мне показывали это воспоминание... Они были такими истощенными, будто их не кормили совсем... Это было страшно, – она посмотрела на меня, прямо в глаза, – А почему ты не помнишь?
-Амнезия – официальный диагноз, но недавно мне поведали историю о том, как они промывали, тем немногим, кому удалось выжить, мозги и закидывали, куда-нибудь, где их нашли бы спасатели. Так что, скорее всего, мне просто стерли память.
-Это хорошо, – коротко кивнула Зель.
-Чего в этом хорошего? – скривился я.
-У остальных, Морфеи, Вики и Вайлет, сработал инстинкт, и их память закрылась.
-И? – все еще не догонял я.
-Это значит, что они не могут ничего вспомнить. Они уничтожили все, что было до этого. А у тебя их блокировали искусственно. Нельзя силой забрать то, что твое, – она положила горячую ладонь мне на колено, сдавливая, – Ты можешь вспомнить.
-Как? – я во все глаза смотрел на нее.
-Этого я точно не знаю, – она призадумалась, – Хотя это, наверное, моя область.
-В смысле?
-Моя способность, – пояснила она, – Я управляю темными материями. Все чего касается тьма мне подвластно. А знаешь, где обитает самая главная тьма этого мира?
Я отрицательно метнул головой.
-В человеческих мыслях, – грустно улыбнулась она, – Человеческие мысли – потемки, а человеческая душа вообще – мрак.
Она смотрела в темноту.
-Получается, то чего я не помню, и есть моя тьма?
-Если бы, – усмехнулась девушка, – Тьма человека, это все то, что он пытается скрыть. От себя. От других. Сознательно и бессознательно. Не бывает человека без тьмы, как не бывает и света без тени. Тьма нужна нам, чтобы жить. Но... – она повернулась ко мне, – Только я ее вижу. Вижу всю, без остатка. Стоит мне коснуться чьей-либо души и вот, все его темные пятна уже передо мной. Я знаю о нем больше, чем он сам. Я знаю о его пороках, знаю, как он врал, ненавидел, презирал, завидовал и много еще всякой гадости. После этого я не могу смотреть им в глаза... – она поджала губы, казалось, что еще секунда, и она заплачет, – Стоило мне увидеть их глаза, как я тут же видела в них отражение всего этого... Это было невыносимо. Люди невыносимы. В них слишком много злости и жестокости. Но самое страшное не это... Самое страшное, что обычным людям этого не видно. Да и иным тоже. Для всех остальных они выглядят, как пустые, безжизненные куклы, не способные на эмоции, но это не так.
-Ты поэтому здесь?
-Да, – она прикрыла глаза, – У всего есть предел. Даже самые прочные канаты рвутся. Я просто не выдержала и сбежала. Сказала, что уезжаю в гости к родственникам, которых у меня собственно и нет. Никто не заметил. Ну, почти никто. Но это не важно. Важно, что сейчас все хорошо, – она вымучено улыбнулась и снова отвернулась к озеру.
-У тебя нет семьи?
-Нет.
-А друзей?
-Нет.
-Неужели во всем мире не найдется человека, который искал бы тебя, и ради которого не хотелось бы вернуться?
-Не думаю.
-Разве так бывает?
-А разве нет?
-Люди не такие плохие, – тихо сказал я, и прежде чем она успела возразить, продолжил, – Они конечно, редкостные ублюдки. Я знаю, я видел. Но в них есть и добро. Это я тоже видел.
-Они развязали войну, в которой было уничтожено почти три четверти населения Земли, стёрты около сотни государств, уничтожены тысячи городов. И все это сделали люди. А теперь они врут сами себе, что в этом не был никто виноват, и предпочли забыть обо всем, закрыть глаза на откровенное убийство. А самое страшное, что все они знают правду, но продолжают себе врать. Эта ложь сжигает их изнутри и превращает все в них в чистый гнев. И мне страшно. Я боюсь того, что творится за пределами леса.
-Может быть, поэтому это и творится? – я откинулся на траву, вытягивая ноги. Все это так сложно.
-Что ты имеешь в виду? – девушка оглянулась на меня.
-Мне кажется ненормальным отношения леса и города. Я всегда думал, что лес это что-то доброе, естественное. Но вы ведете себя так, будто лес это бомба замедленного действия, и стоит хоть кому-то из города оступиться – лес рванет. Я всегда думал, что бомба это город, но теперь все иначе. Город страшное место, там тебя могут убить каждый день. Шарахнуть электричеством, сбить машиной, порезать в переулке. Много страшных вещей. Но от города этого ожидаешь. Такова его суть, нас учат в нем выживать с детства. Это для нас нормально. А еще нас учат, что лес это страшно, и людям там не место.
-А ты не согласен?
-Нет. Так же, как не согласен с тем, что иные должны быть заложниками леса.
-Мы не заложники, – возмутилась девушка. Я лишь улыбнулся.
-А как это еще назвать? Вы не можете покинуть его границ, живете по невероятным правилам-законам, которые невесть кто придумал, – я покосился на нее, лежа это делать было не удобно, – У вас тут есть новости? Как вы узнаете о том, что творится вокруг? Вне леса.
-Никак. Нам это не нужно. Наша жизнь здесь, – сердито ответила девушка.
-Знаешь, моя жизнь в городе, но мне не все равно, что будет с вами, – я приподнялся на локтях, чтобы лучше ее видеть, – Раз тебя не интересует то, что происходит в городе, значит, стоит мне и Волку пересечь границу леса, и тебе будет плевать и на нас?
-Нет.
-Теперь ты понимаешь, о чем я?
-Да, – она виновато кивнула.
-Вам просто не за кого держатся. Будь у вас там, в городе, те кто вам дорог, вы бы не смогли так просто здесь сидеть.
-Теперь я понимаю Морфею... – очень задумчиво сказала Азель.