-Тебе и сейчас страшно?
-Да.
-Я не видел войны, но и мира я тоже никогда не видел.
-Война – была нашим миром, а теперь его нет. Ничего нет. Неудивительно, что ты не знаешь, что такое мир, – ее голос вновь стал задумчивым, но уже без той печальной глубины.
-Откуда ты так много знаешь о “призраке”? – неожиданно для самого себя спросил я.
-А... Еще в университете, у меня был преподаватель по биологии Владимир Иров. Он рассказывал, что много лет назад работал над разработкой этого проекта. Он тогда был сильно пьян и... Он был в состоянии близком к истерике и рассказал много того, что не должны были узнать простые студенты. Он рассказал, что ушел после того, как один из его коллег согласился на испытания и...
-И не пережил их, – закончил за нее я. Я, кажется, тоже чувствую тот кошмар, что и она тогда.
-Да. Он умер. У него не было шансов. Ни у кого бы не было шансов. Это просто невыполнимо.
-А обезболивающее?
-Нет. Наниты запоминают твое тело таким, как оно было во время операции. Они адаптируется, но того что не хватает медикаментов, которые так сильно влияют на организм, приведет к сбою в их системе и они погибнут. Так что это бесполезно.
-Тогда... Как я выжил? – этот вопрос мучает меня все это время. С момента, как я проснулся. Я старался об этом не думать. Старался думать о чем угодно, о войне, об иных, об Итане... Но нет. Куда бы я ни шел, везде этот вопрос.
-Мы точно не знаем, что это. И не спорь. Это может быть что-то похожее. Или, может быть, нашли способ обезболить процедуру. Исследования велись годы, вполне возможно, что они нашли способ отойти все углы, ведь Иров участвовал в эксперименте больше сорока лет назад.
-Ты действительно думаешь, что за тридцать лет, после ста, а может и больше лет неудач, они нашли выход? – мой голос был спокоен, но, почему-то, эта мысль казалась чужеродной, это точно не так. Что-то глубоко внутри меня это знает.
-Я просто ищу возможные варианты развития событий, – Саша задумчиво вздохнула. Для нее это тоже слишком много. Война. Эксперименты. И все эти воспоминания сразу, – У тебя есть другие версии?
-Нет. Но я точно знаю, что никакого решения не нашли, и то, что я выжил – это случайность. На моем месте должен был быть кто-то другой... – я не знаю, откуда, это не видение и не воспоминание, это просто появилось в моей голове. Может быть, это последствия слияния с пустыней? То как она проникла меня и стала мной, а я стал ей. Это наложило свой отпечаток.
-А этот другой бы выжил? – тихо и устало спросила Саша. Вся сила вдруг ушла из ее голоса.
-Нет. Никто не должен был выжить. Из-за того что я выжил, из-за этой ошибки, у них появилась ложная надежда. Из-за меня снова погибли люди... – я закрыл глаза и тут же увидел сиреневые огни глаз под толстым людом, – Если бы я умер, проект был бы приостановлен, а через три года его бы закрыли.
-Ты винишь себя в смерти людей?
-Конечно же, да! Из-за меня погибло несколько тысяч ни в чем неповинных людей. Их мучили, над ними ставили опыты. И это все из-за меня, – я резко принял сидячее положение и посмотрел прямо в алые глаза девушки, – Ты знаешь, что это по моей вине, из-за меня, Итан оказался там? Я виноват! Я его сдал им!
Ничего не отвечая и не разрывая зрительного контакта, она медленно встала, отложив планшет в сторону. Она не спеша подошла ко мне и опустилась на край кровати. Ее взгляд был серьезным и в нем читалась какая-то незыблемая печаль, но не злость. Она смотрела на меня так же, как Итан... От этого в душе все заболело. Как они могут не злится на меня?
-Я не знаю, что творится у тебя на душе, не могу знать, – ее голос был тихим и гипнотизирующим, она наклонилась ближе ко мне и посмотрела, положив руку мне на голову, – Но и я, и Итан, все мы знаем, что ты не монстр, каковым себя считаешь. Не все монстры делают ужасные вещи, и не все те, кто делают ужасные вещи монстры. Грань очень тонкая, но она есть. Если врач не спасает пациента, двух, трех, это не отменяет того, что он спас сотни людей. Но это для нас, для посторонних наблюдателей, а для родственников погибших – он монстр.
-Тогда и я для вас должен быть монстром, – грустно улыбнулся я, уходя от ее руки.
-Ты думаешь, что ты на другой стороне? Думаешь, ты против нас? – мягко улыбнулась она, удерживая меня за шею одной рукой, а второй гладя по волосам, – Но ты ошибаешься. Мы по одну сторону баррикад. Ты тоже пострадал от их рук, как и Итан. И то, что ты сделал – не твоя вина.
-Откуда ты знаешь?
-Если бы это была твоя вина – ты бы не чувствовал себя сейчас так хреново, – она притянула меня ближе к себе так, чтобы наши лбы соприкасались, – А еще, Итан доверяет тебе. У него отменное чутье на людей. “Призрак” может обмануть всех кого угодно, но не его. Он всегда знает, как ты себя чувствуешь, и всегда сможет тебя найти. И он знает, что ты ему не враг, и никогда им не был. А если он тебе доверяет, то и мы тоже.
-Но как вы можете? – продолжал упираться я. Это же невозможно.
-Просто мы видим то, на что не принято даже смотреть. Точнее не мы. Он. Итан. Но он сам об этом не знает. Он видит куда больше, чем могут даже такие как мы, только для него то, что для нас слишком много – норма.
-Как это? – я отпрянул от нее, рассматривая ее лицо, но от руки не ушел.
-Понимаешь, – она тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, коротко закрыв глаза и тут же их открыв, – Он как зрячий в мире слепых. Он другой, но ни все вокруг, ни он сам не знают этого. Он этого не понимает, и окружающие тоже. И рассказать об этом ему никто не может.
-А откуда ты это знаешь?
-Я жила с ним под одной крышей достаточно долго, и война научила меня смотреть в людей намного глубже, чем принято. Так что я вижу это. И Коул видел, – она закусила губу и более тихо продолжила, – По началу, я его боялась. Мне никогда не было так страшно до этого. Он сильный, очень сильный. И тогда, когда он был еще мальчиком, и сейчас. Тогда, он был для меня чем-то странным: он был, как мы, и не как мы. Он был человеком и был зверем. Он был тем, чего не могло быть. Я думала, что после войны я видела все, но я ошибалась.
-Он знает о твоем страхе?
-Думаю да. А если и не знал, то чувствовал. И он не понимал, почему я его боюсь, и это делало его несчастным. Нам обоим было тяжело.
-И как все закончилось? Сейчас же ты его не боишься.
-Нет. Сейчас я его не боюсь. И я чувствую стыд за то, что боялась, – твердо сказала она, – Все решил Коул. Он рассказал мне то, что тебе рассказала я, то, что он видит. Он сказал, что это как река. И все мы в ней. Но если мы и есть река, то он лишь прибывает в ней. Он что-то чужое, но без него нельзя. Поэтому его все боялись. И я, и Миша, и Селф, и Крис.
-Но я его не боюсь, – покачал я головой.
Она отстранилась, рассматривая меня с каким-то неверием, продолжая поглаживать меня по голове. В ее глазах опять появилась эта странная глубина и задумчивость. Она долго изучала меня, а потом мягко улыбнулась. Так же улыбается Итан, когда его что-то трогает или он вспоминает что-то хорошее.
-Возможно, ты просто не понимаешь. Если, другие эмоции для тебя новы, то и с этим ты можешь ошибиться.
-Не думаю, – покачал я головой, – Страх – это базовый инстинкт, а не эмоция или чувство. Его ни с чем не спутаешь.
-Возможно, – она закусила губу, – Я знаю, что ты не боишься. Но почему?
-А почему он мне верит?
-Потому что просто верит.
-Вот и я его, просто не боюсь, – все эта начало казался все более и более странным. Весь этот разговор. Война. “Призрак”. Итан. Все это о чём-то мне говорило, но о чем я не понимаю, – Это действительно так странно? То, что я его не боюсь.
-Такого раньше не было, – покачала головой она, – Даже Коул его опасался, первое время.
-А у меня наоборот. Мне было спокойно с ним. И это меня жутко напрягало, – скривился я, вспоминая, как боролся сам с собой.
-Почему? – с неподдельным удивление спросила девушка, склоняя голову на бок.
-Потому что я ни с кем не чувствовал себя спокойно. Никогда, – я ушел от ее руки, падая на спину, – Да я даже заснул, когда в первый раз у него дома оказался. Мне было так спокойно, что тело само приняло горизонтальное положение, и я вырубился.