Балл Георгий
Река
Георгий БАЛЛ
Река
РЕКА 1
Зика была не совсем русская, маленькая, чернявая. А в нашем городке все равно считали, что она добрая.
- В крайнем случае, - сказал Цыглов, - проложим трубы к Загорью.
Приехал огромный, более двух метров, Шерстопятов и поселился на нижнем этаже в доме, где проживал Эраст Христофоров.
- Кто это тут такая веселенькая, - сказала тетя Груня, лаская кошку Лизку.
- Григорий, а Григорий, ты бы опорожнил ведро.
- Ну?
- Вот тебе ну. С первого числа всех должны переписать.
Кудинов купил "Ниву" старой модели.
Чувствовалось приближение весны. Повалил мокрый снег и луж стало больше. У Поповых калитка совсем развалилась. Василь Васильевич сказал, что на месте нашего городка планируется построить Опылитель туч.
Григорий Якубович связался по Интернету с Джимом Толботом из Калифорнии. Начали вместе выпускать в Интернете газету "Македонка".
Мало кто в мире знает, что это название нашей речки.
На улице Кирилла Седова, совсем недалеко от песчаного обрыва, Нюша встретила Василь Васильевича. Они немного поговорили о том, что пока сейчас опасно ходить по Македонке, лед еще не прочный. Нюша пошла дальше по улице Кирилла Седова, а Василь Васильевич вышел на верх песчаного обрыва и еще долго стоял неподвижно. Он смотрел на дальний лес, и никто не мог сказать, о чем он думал. Постепенно начало темнеть.
Пьяный Зюгин снял штаны и начал оправляться почти рядом с магазином "Универсам". Было это, когда Василь Васильевич ... или в какой другой день, кто это отметит? Кому до этого дело?
Джим Толбот сообщил, что у него родился второй ребенок, Кристина. Они с Джейн назвали так девочку по имени урагана, который разрушил две тысячи домов в Токио (Япония).
РЕКА 2
Криволапов заглянул за угол дома, где и жила Зинаида Фантина. Он надеялся, что она, нагнувшись, дергает траву между грядок.
Между тем конопатый Веркин муж, так его называли в районе Красной поляны, стал проводить ненаучные эксперименты с Людой, хотя кто его знает, бездонно...
- Чего?
- Я говорю: бездонно время.
- Ну, это как Василь Васильевич скажет.
Либерман удивился мельканию звезд, и он оглянулся, чтоб рассказать об увиденном Лоре, а на ее месте - оранжевое пятно. И что поразительно: пятно расплывалось. Или наоборот - сжималось, принимая формы мыши. И даже нахально грозило Саше лапкой.
Македонка почти совсем освободилась ото льда.
Смерть изгладила на лице умершего дяди Феди складки. А в прошлом, так стремительно наступившем, они напоминали овраги, спускающиеся к улице Сакко и Ванцетти. Лешка передал в Интернет о внезапной кончине дяди Феди. Похороны дяди Феди должны были состояться на пятую Седмицу Великого поста.
Василь Васильевич собрался ехать в Каргополь. Надо успеть порыбачить, а то зарастешь здесь, как старый пень.
А Македонка ... нет, лучше в Каргополь.
Так он решил. Но судьба по-другому распорядилась. Да и верно: сейчас не такое время. И видели его на песчаном обрыве.
- Всех вас надо запихнуть в бутылочку с притертой пробкой, - закричал Эраст Христофоров, закричал отчаяннее, чем всегда, высунувшись наполовину из окна своей квартиры со второго этажа, - и весь городок туда же, да и Македонку, да пробочкой заткнуть, притертой. Вот тогда бы вы чего?
Лидка стояла внизу и хохотала.
- Эраст, замолчи !
Нина Борисовна душою не принимала всякое непочтение. Выбежала из подъезда своего дома. Ее дом был на другой стороне улицы. Эта улица выходила к главному оврагу нашего городка. В прошлом называлась Проезжей. Ее даже называли Пыльной. Но вот уже много лет Имени Перекосова, знаменитого ударника труда Алмазного завода.
- Эраст, замолчи!
Нина Васильевна выбежала непричесанная, в розовом халате.
- Бяша, бяша, - звала коз бабушка Викентьевна. Козы паслись в овраге. А сколько лет бабушке, никто не знал. И даже не интересовались узнать.
- Крещеные, давайте будемте жить в мире.
Эту свою мысль Олег Иванович Коковин хотел незамутненно передать людям. И даже намечтал встретить корреспондента и выступить по телевизору. Почему-то ему хотелось встретить корреспондента женского пола.
А весна уже забурунила. Прилетели соловьи. Они сразу стали генеральствовать и в овраге и на берегу Македонки.
РЕКА 3
Захудалый. И в жизни всегда так. Кричим. А потом уж сами понимаем - не туда кричим. Обернуться не успеем, как все превращается в прошлое.
Земля вздрагивала, будто загулявший мужик бил кулаком изнутри, стараясь прорваться наружу.
Дома не выдерживали. По стенам быстро ползли трещины - ящерицы.
Пьяный Зюгин икал. Сидел на земле. Уговаривал:
- Погоди, друг. Послабже. Сейча-а-а-с встану. - Упирался руками и снова падал.