— Ты-то точно, — сказал я, рассматривая его дикие красные глаза & растрепанные волосы. — Что с тобой случилось, Стьюки? Ты видел доктора?
— Я видел помощника хирурга.
— Кого, Фулбрича? Я знаю о болезнях больше, чем этот сын симджанского мула. Иди поговори с Чедфеллоу, если тебе плохо.
Он покачал головой:
— У мулов нет сыновей. Как & дочерей.
— Что?
— И доктор Чедфеллоу — враг короны. Он указал дрожащим пальцем. — Как & ты, если уж на то пошло.
— Ты пахнешь, как тухлое мясо, Ускинс. Сходи к нему.
Ускинс одарил меня насмешливой улыбкой:
— И кричать о своих бедах через стекло, чтобы все слышали. Тебе бы это понравилось, да?
— Почему ты здесь?
Этот вопрос сразу же напомнил ему о его цели.
— Вставай, одевайся! Они поднимаются на борт! — С этими словами он выкарабкался из моей каюты &, сильно топая, побежал прочь.
Я натянул одежду & помчался за ним. Свет лился сквозь стеклянные панели: рассвет начался уже давно. Я выскочил наверх, на прохладный бодрящий ветер, & впервые увидел город при дневном свете. Он выглядел еще более странно, чем прошлой ночью: огромный, но казавшийся пустым; людей на мощеных булыжником улицах было слишком мало для такого количества домов. Некоторые места выглядели ухоженными; большинство — нет. Как раз в тот момент, когда я взглянул вверх, стая темных птиц вытекла, как пролитые чернила, из верхнего окна. Еще один дом стоял в зарослях кустарника, которые, возможно, когда-то были плантацией, но теперь лишь наполовину закрывали дверь. На пути к тому, чтобы превратиться в город-призрак, не мог не подумать я.
Все это запустение & упадок, на фоне великолепной городской стены, могучих залов, храмов & башен, реки, величественно вьющейся среди статуй, прекрасных мостов, дальних скал & водопадов. А над ними & позади них, сбившись в плотную группу, возвышались гигантские горы.
Но как я смог увидеть так много? В тот момент, когда я опустил взгляд, стало очевидно: мы больше не были заперты в шахте. Ночью закрыли какие-то водные ворота; мы поднялись на эти последние тридцать футов, а затем еще на несколько. Верхний бассейн был почти полон.
Нас снова окружили перекрещивающиеся канаты: подталкивали, как я предположил, пока мы не поплыли туда, куда они хотели, то есть вдоль моста-перехода, вдававшегося в бассейн. Теперь наш квартердек плыл на одном уровне с перилами моста, по которому двигалась процессия.
Ее возглавляло маленькое, странное животное. Вероятно, это был козел без рогов, с клыками & слюнявыми губами; он семенил, как хорошо выдрессированный пес. За ним шли два барабанщика, & это были еще более странные существа: коренастые, похожие на лягушек, почти такие же широкие, как & высокие, с глазами, как у ищейки, & огромными беспокойными руками. Они были одеты в униформу из темно-красной ткани с синими блестками, & их босые ноги стучали шлеп-шлеп-шлеп по переходу. Их барабаны были большими, мрачными бочонками, привязанными к груди, & существа били в них очень медленно, по очереди. Эффект был похож на тиканье каких-то печальных часов.
Далее последовало двадцать или более длому. Солдаты, на которых было страшно смотреть: суровые на вид и огромного телосложения, со смертоносными алебардами, топорами, копьями. Все ветераны множества битв: шрамы, старые ожоги, порезы & колотые раны на лицах & конечностях. Вокруг меня турахи насторожились & притихли.
В гуще солдат выделялись две фигуры. Первым был Олик, хмурый & нетерпеливый, но теперь одетый как принц: кремово-белой & приталенный кожаный пиджак, эффектно выделявшийся на фоне его черной кожи, плащ цвета морской волны, малиновый пояс на груди.
Рядом с Оликом шел еще более экстравагантный человек. Высокий & бледный для длому, он носил камзол из зеленой кожи с черными железными кольцами, дополненный золотым нагрудником, украшенным имперским леопардом и солнцем. Он был воином, покрытым шрамами, как & другие. Но что за лицо! Его глаза дергались, губы были приоткрыты: казалось, он испытывает постоянное изумление. Когда он шел, его голова подпрыгивала вверх-вниз, как у детской лошадки. Перепончатые пальцы мужчины, сверкающие темно-фиолетовыми драгоценными камнями, ласкали богато украшенный футляр для свитков, перевязанный золотой нитью.
Капитан Роуз позвал всех своих офицеров. Некоторые уже стояли рядом с ним; другим, как & мне, пришлось проталкиваться сквозь толпу. Мы все были там: Альяш, Ускинс, Берд, Лапвинг, Фегин, Кут, Таннер & даже старый Гангрун, выглядевший усталым и раздражительным. Все мы поспешили к Роузу. Большинство офицеров были в парадной форме; я почувствовал, как гневный взгляд капитана прошелся по моей растрепанной одежде. На несчастного Ускинса он даже не взглянул.