— Ты плавал с ним раньше, — продолжил Таликтрум. — Ты просидел с ним за трапезой больше, чем кто-либо на борту, за исключением самой ведьмы. Разве она не всегда была с вами в этих путешествиях? Неужели они так и не раскрыли правду?
Я бросил азартные игры много лет назад, как и обещал Аннабель — & ее отец перестал цитировать Тридцатое правило при каждой нашей встрече.[8] Но старые инстинкты вернулись ко мне в мгновение ока. Ты не раскрываешь то, что знаешь, & еще меньше то, что не знаешь. Следи за своим голосом, следи за своими глазами. Заставь противника жаждать знаний любым доступным тебе способом. Это был мой вид дуэлей.
— Роуз не использовал семейные истории, — сказал я, — независимо от того, в каком долгом путешествии мы находились. Я не могу точно сказать.
— Он использовал эти истории, когда был нашим пленником, — сказал Таликтрум. — Не имеет значения: все равно твоя очередь.
Когда я сидел там с каменным лицом, он злобно добавил:
— Это было приглашение. Никто не принуждает тебя к игре. Но если ты откажешься или попытаешься обмануть меня, ты отвергнешь шанс, который больше не представится. Думай, человек. Помоги мне помочь нам обоим.
— Помочь тебе сделать что?
— А ты как думаешь? — огрызнулся он. — Помочь спасти всех нас от зла. Твой народ & мой. На что еще мы можем надеяться на данном этапе?
— Ты надеешься на гораздо большее, — прорычал я. — Ты надеешься...
Я остановил себя. Я чуть было не сказал: ты надеешься, что это путешествие закончится в Убежище, твоем острове, & ты сделаешь все, чтобы попасть туда. Но это было бы нарушением моих собственных правил. Кроме того, я действительно не знал. Эта старая байка о Убежище-за-Морем была всего лишь догадкой которое я лелеял с тех пор, как узнал, что его народ находится на борту.
— Ты надеешься, что я предам своих друзей, — неопределенно закончил я.
Он просто посмотрел на меня:
— Мы закончили? Неужели ты настолько неспособен отдавать?
Я закрыл глаза. Он был прав, я действительно хотел играть. Я хотел вернуть что-то своим друзьям, что-то, что они могли бы использовать. Но я не собирался получать это бесплатно.
— У Таши есть книга... — начал я.
— Тринадцатый Полилекс, — прервал он. — Мы осведомлены о нем уже несколько месяцев, как & все те на борту, кто знает, что означает тринадцатое издание. Так не пойдет, Фиффенгурт. Попробуй еще раз.
Я был на небезопасной почве. Это было деликатное дело — передавать знания Таликтруму, дураку & проверенному убийце. В конце концов, этот негодяй подсыпал в нашу воду снотворное.
Но он также сражался с чародеем с похвальным мужеством.
— У Пазела, — услышал я свой очень тихий голос, — осталось только одно Главное Слово, & я не думаю, что от него будет какая-то польза в битве. Это слово, которое ослепляет, чтобы дать новое зрение. Мы понятия не имеем, что это значит, но Рамачни выбрал это слово специально для него, так что оно, должно быть, чего-то стоит. Этого хватит?
Таликтрум медленно кивнул. Я бросил ему медный асс: мы снова были равны. Затем он сказал:
— Мы видели мага — не называй его имя; у него острый слух на звук собственного имени! Он гуляет в полночь по спасательной палубе. Он появляется без предупреждения & быстро ускользает. Мы не смогли проследить за ним до его логова, но он убил пятерых наших охранников.
— Ты, маленький ублюдок! — яростно прошипел я. — Ты, клянусь всеми Ямами, поклялся, что его нет в вашей части корабля.
— И его нет! — сказал Таликтрум. — Нет ни одной каюты, ни одной щели или ящика, которые мы бы не исследовали. Его логово не на нижних палубах. Он просто проходит сквозь них, как тень, глядя вверх, как будто хочет пронзить взглядом половицы.
— Наверх, к Нилстоуну, — рискнул я.
— Конечно, — сказал он и бросил свою золотую монету в мою сторону. — Снова твоя очередь.
Я сделал глубокий вдох:
— Меч Герцила...
— Его зовут Илдракин, Кровь Земли, Разрушитель Проклятий, — сказал он. — Дан ему Маисой, свергнутой императрицей Арквала, детей которой Герцил убил, когда еще был на жалованье у Сандора Отта.
Его плохие новости начинали ощущаться как удар молотка по моему черепу.
— Станапет? — тупо спросил я. — Герцил Станапет убил детей Маисы? Лично?
— Безлично, я бы предположил. Продолжай, ты должен найти секрет получше.
— Это не моя треклятая вина, — сказал я. — Ты знаешь все, что знаю я.