Она ударилась о потолок. Носом, коленями. Воздух, который остался, был спертым.
Одурманенная ревностью, она вообразила, что он собирается встретиться с другой возлюбленной. Она считала себя важной персоной: лорд Таликтрум приложит все усилия, чтобы обмануть ее, пощадить ее чувства, когда он жаждет чужих прикосновений. Но все равно она не могла перестать следовать за ним.
Она проследила за ним до самой комнаты с инструментами. Он слышал ее только один раз и не потрудился разобраться, думая, что услышал мышь или жука. Быть так близко к нему, наедине, в последний раз, и быть принятой за паразита.
Затем Фиффенгурт, топая, ввалился в комнату, и ужасные слова вырвались наружу. Майетт никогда не была подходящей. Было заманчиво убить квартирмейстера, поскольку она не могла убить своего лорда. Конечно, кто-то должен был умереть. После таких слов всегда что-то происходило.
Она больше не могла плавать. Вода поднялась еще, прижимая ее губы к поверхности, забирая последний дюйм воздуха. Был ли это корабельный колокол, было ли утро? Неважно. Это было то место, которого утро так и не коснулось.
Она выставляет напоказ свои прелести.
Никто не найдет ее здесь.
Глава 16. ПРОЩАНИЕ С МЕЧТОЙ
27 илбрина 941
Дождь закончился, и солнце прогнало утреннюю прохладу, когда принц Олик вернулся на верфь Масалым. Его приход, как и уход, был внезапным и бесцеремонным: он буквально выбежал на переход, на пятьдесят футов опередив своих сопровождающих и охранников. Еще не поравнявшись с поручнями на середине судна, принц громко попросил разрешения подняться на борт. Капитан Роуз был должным образом уведомлен, и, не дав никакого ответа, он вышел, чтобы встретиться лицом к лицу с принцем.
— Вы не можете подняться на борт, — сказал он, — пока не будете готовы сообщить мне, когда накормят мою команду и намерен ли город помочь нам спасти корабль.
Принц резко остановился; очевидно, он думал, что испрашивание разрешения не более чем формальный ритуал.
— Я понимаю... хорошо, не имеет значения, — рассеянно сказал он. — Я просто... хожу.
И он продолжил делать именно это, зашагав обратно тем же путем, которым пришел, заставив свою свиту развернуться на 180 градусов. Ошеломленные, Роуз и его команда смотрели ему вслед.
— Сумасшедший, как поэт-пьяница, — таков был вердикт мистера Фиффенгурта. Затем вахтенный передал наблюдение с квартердека: вода в бассейне снова начала подниматься.
Это было правдой: должно быть, были закрыты еще какие-то шлюзовые ворота, поскольку река наполняла бассейн (и поднимала «Чатранд») со скоростью четыре дюйма в минуту, если судить по переходу.
Затем перекрещенные канаты, которые удерживали корабль на месте, ослабли и ушли под воду. С северной стороны бассейна к кораблю приблизились два небольших гребных судна, волоча за собой новые тросы. Они были должным образом предложены молчаливыми длому, которые жестами указали, что их следует прикрепить к кошачьим головам левого и правого бортов. После некоторого колебания Роуз приказал так и сделать.
Как только тросы были закреплены, они натянулись, поднимаясь из воды и мягко поворачивая «Чатранд» на месте. Медленно и плавно они повели корабль через бассейн.
То, что последовало за этим, было на удивление просто. Вскоре стало ясно, что буксирные тросы направляли «Чатранд» к одному из прямоугольных причалов, которые они заметили в первую ночь, вдоль части края бассейна. Это были длинные квадратные языки воды, вдоль которых располагались грузовые краны, погрузочные платформы, сторожевые башни и здания, которые могли быть складами или армейскими казармами. «Чатранд» двигался к самому большому из этих причалов.
Подобно огромному зверю, которого загоняют в стойло, корабль скользнул в ограждение. Теперь команда могла видеть пару огромных кабестанов, вращающихся на набережной. Десятки лошадей, низкорослых, но мускулистых, как слоны, тянули упряжь, чтобы повернуть огромные устройства, в то время как маленькие собачки передвигались среди них короткими, точными перебежками и бросками, тявкая, уговаривая. Сами длому, казалось, почти не участвовали в процессе. Но в самый последний момент они встали между рабочими животными и с чрезвычайной осторожностью поставили корабль на место. Это было подходящее место: когда судно остановилось, стало ясно, что «Чатранд» всего на сорок футов короче самого причала.