— Здравствуйте, мистер Фиффенгурт. Привет, Нипс.
Марила говорила странно осторожным голосом, но Нипс не обратил внимания на ее тон.
— Как раз вовремя! — крикнул он. — Обойди эту старую свинью, Марила, и отодвинь засовы!
— Я не могу, Нипс.
— Тогда беги и скажи Герцилу, что Фиффенгурт — лживая, подлая, проданная-по-дешевке-на-сосиски-и-мясорубку жирная старая свинья.
— Нипс, — сказала Марила, — попробуй, хоть раз, быть как Пазел.
— Послушай свою леди, Ундрабаст, — сказал Фиффенгурт. — Сядь и расслабься.
Нипс бросился всем телом на дверь. Он отлетел, весь в синяках, и попятился для нового штурма. Пазел покачал головой. Никогда не было хорошей идеей сказать Нипсу расслабиться.
Таша, со своей стороны, уже спала. Она лежала, держа Фулбрича, ее длинные волосы разметались вокруг них, дыхание было глубоким и ровным. Фулбрич коснулся ее кончиками пальцев. Он, конечно, оставался совершенно бодрствующим. Сандор Отт убил бы его, если бы он заснул на работе.
Болуту, наконец, ушел, но Герцил остался во внешней каюте, читая; Фулбрич слышал скрип переворачиваемых страниц. Девушка была права, звук доносился; было бы безумием доставлять ей удовольствие до тех пор, пока толяссец не пойдет спать. Она спасла его от серьезной ошибки. Человеческой ошибки, как с презрением сказал бы его мастер.
Но его голод по этой девушке: это тоже по-человечески. Он не видел причин, почему бы ему не овладеть ею, когда этот мужчина уйдет. Он мог позволить это себе. Столько месяцев ожидания, действий, слов, притягивающих ее к нему, но никогда, казалось бы, не вызывающих у нее подозрений. Даже Отт согласился бы, что время выбрано правильно. И все же он сдержался, позволил ее собственному голоду расцвести, ее любопытству. Пусть она, по своей девичьей глупости, беспокоится о том, что он «от нее ускользнет». Да, это было очень хорошо сделано. Если она готова отдать свое тело, она отдаст все, что угодно. Полилекс, когда бы он ни пожелал его взять. Правду о Даре Паткендла, местонахождение Рамачни, секрет этих прекрасных часов.
Но как близок он был к гибели всего лишь из-за слабости плоти! Ах, но ты не поддался слабости, Фулбрич, и разве вся твоя жизнь не была азартной игрой с самыми высокими ставками? Ибо именно таким он и был: азартным игроком, обладающим исключительными инстинктами и пристрастившимся к азартным играм. Некоторые игроки играли с осторожностью и копили то, что боялись потерять; другие поднимали свой блеф, не оглядываясь назад.
Таша Исик, конечно, была мелочью. Его мастер мог бы устроить так, чтобы он оставил ее себе, но если нет... что ж, для канцлера новой мировой державы женщин будет столько же, сколько ночей, которых они будут заполнять. И на данный момент, в любом случае, девушка принадлежала ему. Фулбрич лежал там, наслаждаясь образом ее пальцев, расстегивающих пуговицы, ее кратким отказом, предвкушением предстоящего пира.
Затем Болуту вернулся. Гнев юноши вспыхнул: неужели они планировали приходить и уходить всю ночь? Но длому сейчас был в совсем другом настроении. Его ботинки застучали по полу, и он довольно громко сказал:
— Это происходит! Они забирают его! Завтра на рассвете!
Фулбрич затаил дыхание.
— Завтра? — недоверчиво спросил Герцил. — Вы уверены?
— Сам принц Олик возглавит отряд, — сказал Болуту, — из шестидесяти отборных воинов. Его человек только что передал мне записку через борт. Разумеется, я отправился прямиком к Роузу, и капитан еще раз пообещал сотрудничать. «Что еще мы можем сделать, — сказал он мне, — когда этот чародей убивает направо и налево?»
— Возможно, самые здравые слова, которые Роуз когда-либо произносил, — сказал Герцил.
— Хаддисмал тоже присутствовал, и он согласился: «Пусть они его забирают, — сказал он, — чем скорее, тем лучше». Я думаю, он испытал большое облегчение: Нилстоун — не тот враг, с которым он знает, как сражаться.
— Но они могут убить Шаггата, пытаясь вырвать Камень у него из рук, — сказал Герцил. — Хаддисмал, должно быть, не понимает степени риска.
— Прекрасно понимает, — сказал Болуту. — Он просто увидел то, что должен был увидеть давным-давно: вооруженный Нилстоуном чародей угрожает самому Арквалу. «Я присягал Аметриновому Трону, — сказал он, — а не какому-либо приказу, пусть даже исходящему от него. Его Превосходительство не знал о Нилстоуне, когда посылал нас доставить Шаггата. Если он прикажет мне подрезать его сад, и я увижу, как убийцы перелезают через стену, продолжу ли я срезать розы? Это так я докажу, что я верноподданный?» — Болуту засмеялся. — Однако, несмотря на все его разговоры, я думаю, он питает надежду, что им удастся забрать Камень, не уничтожив Шаггата. Принц, по-видимому, сказал Роузу, что они не пожалеют усилий, чтобы сделать именно это.