Что они делали, преследуя Грейсана Фулбрича? Дурацкая охота, дурацкое поручение — или самая важная задача на Алифросе? Энсил никак не могла узнать, какое из них она выполняет. Но Дри умерла, веря в Герцила и любя его. И кем была она, Энсил, если не хранительницей веры своей госпожи?
Это становилось все труднее, однако. Герцил объяснял так мало. Хуже того, он стал болезненно одержим Ташей: ее настроениями, фантазиями, прежде всего ее романом с помощником хирурга. Был ли он еще одним Дасту, еще одним шпионом Сандора Отта? Энсил захотела узнать. Герцил попросил ее не спрашивать и, что более странно, даже не слишком задумываться о том, что они делают.
Последняя просьба очень тяготила Энсил. Не думать? Слепо повиноваться? Это было частью того, что Дри называла «безумием Дома Иксфир», беспорядка, который, как она боялась, погубит клан. А что, если Герцил ошибается насчет Фулбрича? Что, если он именно такой, каким кажется? Фитиль горит, однажды прошептала Дри: фитиль, бегущий к взрывчатке, взрыв которой подожжет мир. Нилстоун, она считала, был взрывчаткой на конце фитиля, которая только и ждала искры. Сколько у них времени? Сколько еще ошибок они смогут пережить?
Затем Фулбрич шагнул обратно в проход, и Энсил забыла о своих сомнениях. Рот юноши был плотно сжат, в глазах чувствовалось отчаянное желание. Не глаза того, чья работа выполнена. Он скользнул влево от двери и встал там, прижавшись спиной к стене, как затравленный зверь. Никого не увидев в коридоре, он внезапно метнулся через него и распахнул дверь напротив лазарета.
Энсил выругалась. Герцил был прав, с самого начала. Ибо место, куда вошел Фулбрич, было крошечным насосным отделением, служебной рубкой для машин, которые поднимали воду из трюма или открытого моря для тушения корабельных пожаров. Это была, вероятно, наименее посещаемая рубка на палубе. Никакая другая дверь не вела в комнату. Ничто из того, что там хранилось, не использовалось в лазарете.
Она широко распахнула люк. Проход был пуст до самого поворота к фок-мачте. Но прямо за этим поворотом, она знала, ждал ее сообщник. Повиснув вниз головой, она раздвинула губы, напрягла мышцы горла и издала высокое, мягкое чириканье: очень похоже на пение сверчка. За поворотом мелькнула ответная тень. Энсил кивнула сама себе, просунула голову обратно внутрь и запечатала люк.
На бесшумных ногах она побежала в помещение над насосным отделением. Четыре большие трюмные трубы поднимались сквозь потолок и продолжались вплоть до верхней орудийной палубы. Как и все изделия ручной работы на «Чатранде», они были плотно подогнаны и сконструированы так, чтобы не пропускать ветер или влагу с одной палубы на другую. Но — удача! — здесь тоже были повреждения: открылся шов между доской и трубой из-за деформации или тяжелых испытаний судна. Шов был шириной не более двух пальцев — двух пальцев икшеля, — но позволял Энсил видеть половину рубки.
Фулбрич чиркнул спичкой и сейчас зажигал огарок свечи. Энсил наблюдала, как он приклеил огарок собственным воском к верхней части шкафа. Затем Фулбрич вытащил из кармана еще кое-что: медную баночку, очень маленькую, не больше вишни. Подняв крышку, Фулбрич просунул палец и зачерпнул небольшое количество белого крема, который он принялся втирать в ладонь. Он тер тщательно, полностью сосредоточившись на своей задаче. Затем Фулбрич положил баночку обратно в карман и повернулся лицом к двери.
И это все? подумала Энсил, потому что Фулбрич уже потянулся (рукой, покрытой кремом) к ручке. Но нет, это было не все. Рука целилась в пространство над дверной ручкой. Она двигалась медленно и с трепетом, как будто забираясь в темную нору. Затем внезапно рука остановилась. Пальцы пощупали, сжали, напряглись. Фулбрич резко вдохнул. Он стоял так, как будто держался за вторую дверную ручку, установленную над первой, но Энсил ясно видела, что он держит только воздух.
И тут, внезапно, все изменилось. Энсил ахнула и поблагодарила Мать Небо за то, что ее голос принадлежит икшелю и его нельзя подслушать. Фулбрич держался за вторую дверную ручку. Она не видела ни вспышки, ни облачка дыма. Ручка просто внезапно оказалась там.
Фулбрич дрожал от ужаса. Свободной рукой он крепко схватился за трубу и держал ее, как опору во время шторма. Медленно, с плотно закрытыми глазами, он повернул ручку.
Затем случилось что-то совершенно непонятное. Дверь широко распахнулась, Фулбрич споткнулся, и Энсил откинула голову назад. Свеча погасла — и, как ни странно, из коридора за ней вообще не проникало света. Но в последнее мгновение света Энсил показалось, что она мельком что-то увидела через открытую дверь — и не коридор: странное, темное пространство, обрамленное не деревом, а высеченное из цельного камня. Энсил почувствовала, как какая-то огромная громоздкая фигура рванулась вперед, но затем свет померк.