— Правда не проста, Кайер, — сказал Герцил. — Но это правда, что император Магад и его слуги стремятся уничтожить Мзитрин и распространить Арквал на весь мир — я имею в виду весь Северный мир, и это все, что они понимают об Алифросе. Они обманщики, но тщательные. В конце концов, они удерживали Шаггата сорок лет, прежде чем устроить эту ловушку. Но есть враг более коварный, чем Арквал, и более серьезная угроза.
И Герцил рассказал им об Арунисе, маге Шаггата, скрывающемся даже сейчас где-то на борту «Чатранда»; и о некоем объекте, который Арунис отчаянно хочет контролировать.
— Он там, на самом видном месте, в руке Шаггата, — сказал он. — И Арунис все это время хотел, чтобы тот был у Шаггата, потому что своей силой безумный король может не только ослабить вашу империю, но и завоевать ее — и Арквал тоже. Арунис повернул заговор вспять против его авторов. Но ни Арунис, ни Шаггат еще не овладели этой штукой, потому что это мерзость. Действительно, более смертоносного предмета не существует ни по одну сторону Правящего Моря. У него много названий, но самое распространенное — Нилстоун.
Неда резко взглянула на Кайера Виспека; лицо ее Мастера было настороженным и спокойным. Нилстоун! О нем говорили их собственные легенды: предмет, похожий на маленькую стеклянную сферу, сделанный из спрессованного пепла всех дьяволов, сожженных в священном Черном Ларце, пока Великий дьявол в своих муках не расколол Ларец на части. Неда никогда не знала, существует ли Камень; если это так, предполагала она, он должен лежать среди других сокровищ древности Мзитрини, в Цитадели Хинг, защищенный оружием и заклинаниями.
— Значит, вы его украли? — требовательно спросила она.
— Нет, Неда, — сказал Кайер Виспек. — Это одно из преступлений, за которое Арквал не несет никакой вины. Шаггат сам забрал у нас Нилстоун в своем последнем самоубийственном рейде на Бабкри. — Виспек на мгновение заколебался, затем добавил: — Мы редко говорим об этой краже. Потеря Нилстоуна не делает чести Пентархии, хотя на самом деле мы веками хотели избавиться от него. Отец рассказал мне о нем, но всего один раз.
Неда закрыла глаза, почувствовав холодный укол потери. Отец. Он был великим магом-жрецом Мзитрина и ее спасителем, ее покровителем. Он вырвал ее из рук развратного дипломата и сделал сфванцкором: единственной не-мзитрини, когда-либо принятой в лоно ордена.
— Что он сказал, Мастер? — спросил Джалантри.
— Что Нилстоун опаснее, чем все корабли и легионы Арквала, вместе взятые, — сказал старший сфванцкор. — «Мы не смогли использовать его, Виспек, — сказал он мне, — и мы не осмелились его выбросить. И никакая сила в Алифросе не может его уничтожить — никто не может уничтожить отсутствие, идею нуля, холод звездной пустоты. В конце концов, мы охраняли его только для того, чтобы уберечь от рук наших врагов. И даже в этом мы потерпели неудачу».
— Не только ваш народ, — сказал Герцил. — Сам мир потерпел неудачу в вопросе о Нилстоуне. Мы никогда полностью не понимали его природу. В ваших легендах описывается нечто из демонического пепла. Другие народы называют его глазным яблоком повелителя муртов, опухолью, срезанной с Древа Небес, или даже замочной скважиной в невидимой двери, ведущей в место, куда не может проникнуть ни одна смертная мысль. Наш собственный предводитель, маг Рамачни, говорит нам, что это осколок скалы из страны смерти — и он приносит смерть любому, кто прикасается к нему со страхом в сердце.
— Мы видели это собственными глазами, — добавил Пазел.
Неда бросила на него горький взгляд.
— Ты многое видел, — сказала она, — но кое-что предпочел забыть.
Пазел удивленно посмотрел на нее:
— О чем ты говоришь?
— У тебя появилось так много замечательных друзей, — сказала она. — И такие достойные занятия. Например, вернуть Шаггата в Гуришал, вооруженного таким оружием! Как ты мог, Пазел? Кем ты стал?
Рот Пазела судорожно задергался; он пережевывал ответную реплику. Но Герцил заговорил первым:
— Ваш брат стал тем, в чем так остро нуждается мир, — человеком без слепой преданности. Те, кто хотят вернуть Шаггата к власти, не являются нашими товарищами. Пазел ничего не знал ни о заговоре, ни о Нилстоуне, когда его доставили на борт «Чатранда», но он дал клятву сражаться с этими людьми, а также с Арунисом, пока мы не найдем способ поместить Камень вне досягаемости для них всех. Это наша обязанность. Никто из нас не знает, как это делается, но без вашего брата мы бы уже потерпели неудачу. Бой несколько раз проверил его мужество.