— Стойте, вы, собаки! — взревел Хаддисмал. — Черт бы тебя побрал, Станапет, чего ты от нас ждешь? Девка сошла с ума!
— Я убиваю! — взвизгнула Неда на грубом арквали.
— Неда, — сказала Таша, ее голос был сдавленным, но ироничным, — я только что спасла твою треклятую кожу.
Затем с такелажа заговорил Кайер Виспек:
— Турах нащупал ее женское место. Возможно, женщины Арквала терпят такое обращение, но наши — нет. Вы дали слово, что никто даже не попытается надругаться над нею — и все же они начали еще до того, как она ступила на палубу.
— Тем больше причин доставить ее в целости и сохранности на гауптвахту, — прорычал Хаддисмал. Затем он посмотрел вниз на своего упавшего солдата. — Ты, Веред, чертов тупица! Если бы ты поднял глаза от ее промежности к ее треклятым татуировкам, у тебя все еще были бы все твои зубы! Она сфванцкор!
На какое-то изумленное мгновение моряки даже забыли о своей жажде. Сфванцкоры! Это правда! Посмотрите на их татуированные шеи! Они враги, клянусь Рином!
— Гребаные сиззи! — проревел кто-то. — Убийцы! Сумасшедшие!
— Животные, вот кто они такие! — прошипел другой. — Это один из них отрубил руку моему старику на войне!
— Мы не должны делиться нашей водой...
— Мы должны выпотрошить их, здесь и сейчас...
— Вы посадите их на гауптвахту! — внезапно закричал Таликтрум. — Эй, ты, там, наверху, спускайся, если только не хочешь сражаться со всей командой корабля. Девочка, я назначу одного из моих собственных лейтенантов присматривать за тобой — и, кроме того, эта часть корабля закрыта для людей, если мы не сопровождаем их. Не бойся! Мы, икшель, определяем ход событий на «Чатранде».
— Мальчику нужен врач, — сказал Кайер Виспек, указывая на Джалантри.
Таликтрум изучил стонущую фигуру:
— Пусть идет в среднюю рубку. Доктор Чедфеллоу уже там. Теперь уступи, девочка-сфванцкор. Мы находимся в опасных водах, и эта задержка подвергает опасности всех нас.
Неда крепче сжала шею Таши. Она выглядела вполне способной на убийство. Сквозь зубы, все еще на арквали, она проговорила:
— Нет… турах… касается меня… снова.
— Хорошо, — сказал Хаддисмал, со вздохом отмахиваясь от своих людей. — Я бы сказал, что ты ясно дала это понять.
Но другие турахи, и особенно друзья раненых, с ненавистью смотрели на Неду, и их глаза, казалось, ее отметили.
1. Теперь должно быть предельно ясно, что все такие приведенные даты могут быть подвергнуты сомнению. РЕДАКТОР.
2. Сфванцкоры никогда не могут скрывать или полностью покрывать эти знаки, которые указывают не только на их племя, но и на имя их первого мастера, королевскую принадлежность (пентархрин) и стадию просветления. Перед казнью сфванцкор всегда будет просить, чтобы его зарезали или утопили, а не обезглавили или повесили, чтобы его шея осталась целой, а дух с достоинством прошел через царство смерти. РЕДАКТОР.
Глава 5. СПОР В ХЛЕВУ
На первый взгляд мы увидели животных в одежде. Мы отшатнулись; было неприлично смотреть на такие вещи; было неправильно признавать их существование. Но мы ничего не могли с собой поделать. Оглядевшись еще раз, мы увидели мстящих демонов прямо из нашего прошлого. Мы видели бездонную ярость демонов, насилие, ненависть даже к самим себе, когда они убивали друг друга на палубе этого огромного корабля, завывая на архаичном языке, который был почти нашим родным. Именно тогда мы в величайшем страхе прижались друг к другу. Мы знали, что катастрофа близка; она уже постигла почти всех остальных. И небеса знают, что этим человеческим существам было за что мстить.
Масалым перед бурей: Воспоминания Улуджи Тантрала
22 илбрина 941
— Ты не обязана этого делать, — сказал Пазел.
— Перестань так говорить, — сказала Таша. — Я же говорила тебе, что Неда не причинила мне вреда. Это ты весь в синяках.
Таша прошла под стеклянной доской, и послеполуденное солнце коснулось ее волос — расчесанных и завязанных, но все еще ломких — она не успела полностью смыть соль. Они были в проходе на главной палубе и направляясь к Серебряной Лестнице. Джорл и Сьюзит, огромные голубые мастифы Таши, шли перед ней, как пара львов-телохранителей, слишком гордые, чтобы дать тянуть себя за поводки. Над головой топали сапоги; мужчины смеялись, почти до головокружения. Буквально пьяные от воды. Другие матросы плакали от прохладного минерального вкуса. Собаки выпили по две кварты каждая и с надеждой смотрели вверх, ожидая добавки.