— Почему о Дюпри не говорит весь корабль? — спросил Пазел.
— Мистер Альяш побоялся вызвать панику, — сказал Фелтруп, — поэтому он приказал Рейну и Фулбричу сохранить смерть этого человека в секрете. Но я могу сказать вам кое-что еще, друзья: Я был не одинок, прислушиваясь к их разговору. Где-то рядом были икшели, потому что я слышал их шепот. Я думаю, они меня не услышали. За это путешествие я стал отличным шпионом, если не сказать больше.
— Что они сказали? — спросила Таша.
— Кое-что очень любопытное. Они сказали: «Значит, это происходит и с гигантами».
Низкий стон вырвался из груди Пазела:
— Арунис, должно быть, работает и над икшелями. Почему бы и нет, раз они здесь главные? Но чего, забодай его комар, он хочет? Ему все еще нужна команда, чтобы управлять кораблем, лады?
— Мы должны пойти в совет, — сказала Таша. — Не то чтобы кто-то собирается нас выслушать.
— Выслушают они нас или нет, мы должны четко понимать нашу цель, — сказал Герцил. — Мы поклялись поместить Камень вне досягаемости зла — и должны это как-то сделать. Но где это место? Я не знаю. Даже Эритусма, величайшая волшебница со времен Янтарных Королей, не знала. Но оно существует, иначе Рамачни не отправил бы нас на поиски его. Однако доставить Нилстоун в это место будет невозможно, пока «Чатранд» остается во власти злых людей. Мы должны разорвать эту хватку.
— Это может означать убийство, — сказала Таша.
— Я ожидаю, что так и будет, — сказал Герцил. — Арунис никогда не отступит; Сандор Отт не знает такого слова. Если мы действительно прыгнули вперед на два столетия, то его император мертв, и сама династия Магадов, вполне возможно, потерпела крах. Это, по крайней мере, не было бы трагедией. Но Отт этого не знает, и сердце подсказывает мне, что он не поверил бы в это, даже если бы стоял перед гробницей последнего Магада, восседавшего на Аметриновом Троне. Нет, он будет сражаться дальше, даже будучи пленником икшель. Однако другие сердца могут измениться. В эту возможность мы всегда должны верить.
— Не все перемены к лучшему, — сказал Фелтруп.
— Это треклятая правда, — сказала Таша. — Эти ужасные корабли — над ними развевались флаги Бали Адро. Вся империя, которая, как думал Болуту, придет нам на помощь, превратилась во что-то отвратительное. — С внезапным ужасом она посмотрела на Герцила. — Мы не можем позволить им захватить «Чатранд».
— Теперь вы понимаете, — сказал Герцил. — Если Бали Адро правят массовые убийцы, какое бо́льшее преступление мы могли бы совершить, чем принести им Нилстоун? Нам поручено уберечь его от зла, а не класть к ногам зла. Когда-то мы представляли Юг пустой землей, где мы могли бы убедить команду покинуть корабль в достаточном количестве, чтобы посадить его на мель, пока злодеи не передали командование им нам. Теперь злодеи вполне могут быть повсюду. Надежный корабль и готовая команда — наша единственная надежда на выживание.
Пазел почувствовал, как гнев сдавил ему грудь:
— Ты хочешь, чтобы мы продолжали помогать этим ублюдкам? Помогали Роузу и Отту, Альяшу и Таликтруму и его банде?
— Мы не можем продолжить путешествие без них, Пазел. Конечно, я не думаю, что они сделают его легким. Но мы должны помнить урок рыбаков и крокодила.
— А! — сказал Фелтруп. — Превосходная притча; я сам ее слышал. Два рыбака долго воевали за любимое место для закидывания сетей. Каждый день они приходили и препирались, соревнуясь друг с другом в своих трудах. Наконец, в конце одного жаркого, липкого, совершенно неудачного дня они подрались, и один мужчина избил другого дубинкой почти до потери сознания и оставил его ползать по берегу. Там его нашел крокодил Тивали и устроил себе пир.
— О радость, — сказал Пазел.
— Я не закончил, Пазел, — сказала крыса. — Когда другой рыбак вернулся, он был рад, что это место в его распоряжении, и оставался весь день, наполняя свои корзины. Но в вечерних сумерках Тивали подкрался и схватил его за ногу. Крокодил подкрепился после предыдущей трапезы, и прежде чем снова поесть, он заметил сквозь зубы, что никогда бы не осмелился напасть на обоих мужчин сразу. «Ты сделал за меня мою работу, — сказал он. — Я знал, что могу на тебя положиться». Вы правы, мастер Герцил. Роуз и Отт могут быть чудовищами, но без них мы не сможем противостоять крокодилу. И мы все знаем, кто это.
— Арунис, — сказал Пазел, — конечно. Но, Питфайр, должен быть выбор получше.
— Он будет, — сказал Герцил, — когда вернется Рамачни.
— «Когда наступит тьма, недоступная сегодняшнему воображению», — сказала Таша, повторяя прощальные слова мага. — Но разве это время не пришло и не ушло, Герцил? У меня нет никакого намерения сдаваться — и у Пазела тоже, он просто несет чушь — но, глаза Рин, неужели сейчас недостаточно темно?