Пазел спустился на палубу как раз в тот момент, когда Фиффенгурт начал подниматься по трапу на квартердек. Он видел, что квартирмейстеру больно — челюсти крысы разодрали его левую ногу, и рана еще не зажила. Пазел попытался поддержать его сзади, но Фиффенгурт стряхнул его руку, дернувшись.
— Паткендл, я хочу, чтобы ты был прямо там, — он указал на кончик бизань-мачты, на двадцать футов выше квартердека и примерно на столько же над заливом, — с большим треклятым щитом. Возьми у какого-нибудь тураха. Нам придется судить о глубине на глаз, понимаешь? Смотри оттуда прямо вниз. Когда эта точка пересечет песчаную отмель, ты крикнешь: «Метка!» Ни секундой раньше — и ни секундой позже, парень.
— Оппо, сэр. Но там, наверху, наши тренировочные щиты были бы лучше. Трудно справиться со всей этой сталью.
Фиффенгурт махнул рукой в знак согласия:
— Только не падай в треклятое море.
Предупреждающие крики с кормы: отряд длому разделился надвое. Одна масса людей продолжала двигаться прямо на «Чатранд»; другая рванулась на восток, к песчаной косе. Мгновение спустя крики возобновились, на этот раз смешанные с шоком: отколовшаяся группа пошла вброд. По бедра, по колено, а потом они побежали в нескольких дюймах пены, мчась вдоль гребня песчаной косы. Самые быстрые поравнялись с «Чатрандом». Пазел уставился на них, как завороженный. На их поясах позвякивали странные крюки, кинжалы и свернутые веревки. Их серебристые глаза ощупывали корабль от ватерлинии до кончиков парусов.
БУМ!
Первая карронада сотрясла бревна под ногами Пазела. Сквозь дым Пазел увидел удар огромного шара, белые брызги и две черные фигуры, вдавленные в песок, словно гигантским колом. Остальные не дрогнули; на самом деле они даже прибавили скорость. Затем Пазел услышал крик Метарона и пронзительный звон длинных луков. Упало еще шесть или восемь длому.
— Паткендл! — взорвался Фиффенгурт.
Транс Пазела рассеялся; он рванулся к вантам бизань-мачты. Уже поднимаясь, он почувствовал крошечные ручки на своей рубашке, крошечную ножку на плече.
— Вниз, Энсил! — крикнул он. — Ты не будешь там в безопасности! Мне не нужна помощь, я просто наблюдатель!
— Двое могут наблюдать лучше, чем один, — сказала она.
Пазел не стал больше спорить: судя по этой хватке, он не потеряет ее, даже если потеряет все свои волосы.
Еще четыре взрыва — и ужасная резня среди бегущих. Корабль открыл огонь картечью из кормовых портов. Брызги летящего металла разрывали тела на куски. И все же те, кто был позади, шли вперед, не останавливаясь, сквозь розовую пену, перепрыгивая через упавших и искалеченных. Пазел почувствовал, как его тело скрутила тошнота. Артиллеристы перезарядили пушки, явно потрясенные делом своих рук. Энсил вырвало. Пазел заставил себя продолжать подниматься.
Больше стрел, больше смертей. Что они делают, чего они хотят? Пазел ступил на перты и осторожно двинулся вдоль реи бизань-мачты. Под ним Герцил и Метарон стреляли из луков со смертельной точностью, убивая одного солдата за другим.
В тускнеющем свете Пазел едва мог разглядеть конец песчаной косы в шестидесяти или восьмидесяти ярдах впереди. Он поймал взгляд Фиффенгурта и кивнул, приложив палец к глазу: я наблюдаю. Затем кто-то из длому отдал короткую, отрывистую команду, и бегуны совершенно синхронно нырнули обратно в волны.
Раздались отрывистые радостные возгласы: некоторые из мужчин подумали, что нападавшие отступают. Но кто мог сказать? Длому нырнули глубоко; Пазел мог видеть только тени в глубине. Лучники заколебались; все их мишени исчезли. На мгновение никто не кричал. Им оставалось пройти пятьдесят ярдов.
Молчание нарушил Ускинс.
— Масло, налейте масло! — внезапно закричал он. Пазел до сих пор не замечал первого помощника, и, похоже, мистер Фиффенгурт тоже, который в ярости повернулся к нему:
— Отменить этот приказ! Стьюки...
— Сделайте это! Налейте масло! — завопил Ускинс еще отчаяннее, чем раньше.
— Отменить! — снова взревел Фиффенгурт. — Стьюки, ты, червяк, питающийся навозом! Я приказал тебе очистить квартердек!
На мгновение глаза Ускинса вспыхнули бунтом. Он был напуган после того, как почти уничтожил корабль в Вихре, но его ненависть к квартирмейстеру была сильнее его стыда. Разъяренный, он двинулся к Фиффенгурту:
— Приказал, мне? Ты не проклятый богами...
— Капитан Фиффенгурт! — взвыл марсовый. — Они поднимаются на борт! Они идут на абордаж с левого борта на корму!
Все взгляды обратились на левый борт. В этот момент матрос у планшира закричал и дернулся. Легкий, зазубренный абордажный крюк только что описал дугу над поручнями и щелкнул, пригвоздив его руку. За ним последовали другие крюки.