Марила взяла его за руку и потянула.
— Давай просто уйдем отсюда, — прошептала она.
Нипс позволил себя убедить. Но он не хотел возвращаться в большую каюту: его гнев на Ташу горел слишком ярко. Герцил, подумал он. В одиночестве. Мечник должен иметь какие-то ответы. Он знает, что лучше не доверять Грейсану Фулбричу. Как он может стоять в стороне, когда Таша увлеклась этим смазливым юнцом?
Он последовал за Марилой на верхнюю палубу. В тот момент, когда они появились, собравшиеся моряки разразились громкими аплодисментами. Им предшествовали крики и слухи. Теперь вот доказательство: двое из их числа обыграли икшель в их собственной игре. Мужчины толпились впереди, хлопая их по спинам и почти обнимая, выкрикивая добрые пожелания, насмехаясь над неумелостью ползунов. Икшели, находившиеся на палубе, просто наблюдали. Они были в ярости, но на самом деле мало что изменилось. У них все еще оставалось двенадцать заложников.
Нипс мельком взглянул в окно средней рубки. Полдюжины лиц были прижаты к стеклу — Отт, Сару́, Чедфеллоу, Элкстем; даже леди Оггоск претендовала на место. Наша удача — это их неудача, понял он. Икшели больше никогда не будет раздавать таблетки.
В толпе появилась Таша. Она направлялась к нему, и в ее глазах была мольба.
— ...сказать тебе кое-что... что ты думаешь... поверь мне... — кричала она сквозь шум.
Нипс начал отворачиваться, но Марила схватила его за руку.
— Послушай ее, — крикнула она ему в ухо. — Только один раз. Ты многим ей обязан.
Таша добралась до них. Она была одна; в ее глазах была боль. Нипс не сдвинулся с места, кипя от злости и яростно глядя на нее.
— Ну? — сказал он наконец.
Таша не успела ответить, потому что в этот момент из люка вылез Роуз, и крики удвоились. Истерия, подумал Нипс. Большинству из них он даже не нравится. Роуз раздраженно дернулся от суматохи, но никто до конца не поверил, что он сердится. Мужчины скандировали его имя, размахивая оружием и инструментами над головами. Бандиты Плапп и Бернскоув аплодировали плечом к плечу. Топ-топ-хлоп, топ-топ-эй! — что-то вроде восклицаний во время игры в флаг-футбол в Этерхорде, и вскоре к ним присоединились почти все на палубе. Мужчины хотели что-то отпраздновать, какую-то победу воли над разумом. На данный момент победителем был Роуз.
Они бы подняли его к себе на плечи, если бы он внезапно не наклонился вперед. Его лицо изменилось; внезапно его гнев действительно стал очень искренним. Проталкнувшись сквозь дюжину мужчин, Роуз указал на фигуру примерно в тридцати ярдах от люка № 2.
— Кто это, ради внутренностей самого черного треклятого дьявола? — взорвался он.
— Он, капитан? — засмеялся радостный мистер Фегин. — Да ведь это просто мистер Болуту, он... О, Питфайр!
Это был не Болуту. Радостные возгласы превратились в рев вызова. Это, совершенно очевидно, был длому, такой же высокий и сильный, как и любой из тех, кто напал на корабль. Он стоял прямо и гордо, хотя на нем были только рваные бриджи, белая рубашка без всех пуговиц и двухнедельная борода. Его густые волосы свисали спутанными прядями до локтей. У него было худощавое лицо и ястребиный нос, а глаза были полны яркого ума. Когда матросы бросились в атаку, он поднял руки, сдаваясь.
Мужчины были менее чем спокойными. Они набросились на него, выкрикивая угрозы и проклятия, и потащили его до самого борта. Там они приподняли его наполовину над перилами, так что его торс болтался над морем.
— Стоять! — крикнул Роза, неуклюже пробираясь вперед.
— Будьте настороже, капитан, их может быть больше! — крикнул Альяш.
— Да, — сказал странный длому.
— Так я и знал! — сказал Альяш. — Они на нижних палубах с ползунами! Должны быть!
— Ваш нож, мистер Фегин. — Роуз протиснулся между своими людьми. Запустив руку в волосы незнакомца, он потянул вниз, пока мужчина не оказался смотрящим прямо на солнце. Длому поморщился и закрыл глаза. Роза приставила острие ножа Фегина к горлу незнакомца.
— Сколько их? — спросил он.
— Шесть или восемь, я бы сказал.
— Ты должен сказать точно. Ты должен дать мне повод сохранить тебе жизнь.