Фелтруп потянулся поправить очки, затем рассмеялся: их все еще не было.
— Перекрестные ссылки, мистер Орфуин, — сказал он. — Я начал со «Сны» — эта статья занимает около сорока восьми страниц. Примерно на тридцатой я узнал о теории Оккультной Архитектуры, которая утверждает, что объекты в сон-стране, как и в любом другом мире, сделаны из меньших строительных блоков: атомов, клеток, частиц, слишком маленьких, чтобы их мог различить любой глаз — кроме глаз мага и магических существ. Они, будучи способны воспринимать структуру здания, могут научиться изменять ее — превращать крысу в человека, конфеты в червей, сырой туннель в коридор замка. Арунис использовал эту способность, чтобы мучить меня в течение нескольких месяцев, как только он обнаружил мой сон, в котором я — ученый.
Но дальше Полилекс говорит, что сон-страны не совсем бесконечны. Подобно странам в бодрствующем мире, у них действительно есть границы: рубежи, ограды, сторожевые башни, стены. Одни из самых мощных стен — те, что воздвигнуты между сновидцами. Они невидимы даже для самого сновидца, но они также важны: они не дают нам случайно или по злому умыслу забрести в сны других людей.
Однако маги могут проходить сквозь эти стены, как будто их не существует.
— Если бы это было не так, у меня было бы меньше клиентов, — сказал Орфуин, — хотя не все, кто приходит сюда, делают это во сне.
— Что ж, мистер Орфуин, — продолжил Фелтруп, — в этом месте Полилекс предложил мне обратиться к статье «Магическое Незаконное Проникновение». Как удачно, что я это сделал! Ибо в этой статье довольно подробно описывались последствия вторжения в сновидение для того, кто подвергся такому насилию. По большей части они ужасны. Из-за того, что Арунис так часто и так агрессивно вторгался в мои сны, я могу в конечном итоге начать страдать от бессонницы, лунатизма, страха близости и немногословности.
— Конечно, вы еще не страдаете от последнего? — с участием спросил Орфуин.
— О, вполне вероятно, сэр, и нарколепсия, и чрезмерная фамильярность. Но все это не относится к делу. Важно вот что: те, в чьи сны вторглись, иногда обнаруживают, что им дарована равная, но противоположная способность — то есть входить в сон того, кто вторгся в них.
— Это правда, — сказал Орфуин. — Стена между двумя сноходцами, однажды преодоленная, впоследствии никогда не становится совершенным барьером.
— Со мной так и произошло, — сказал Фелтруп. — Мой великий благодетель Рамачни, где бы ни находилось его истинное я, вошел в мой сон и даровал мне силу дать отпор Арунису. Этот поступок спас мне жизнь: сон был таким мучением, что я совершал самые крайние акты самоистязания, чтобы не заснуть. И когда, наконец, я набрался смелости снова заснуть, я сделал шокирующее открытие: мои сны больше не начинались посреди драки, танца или с тарелки супа. Совсем нет. После визита Рамачни я вижу, как приходит мой сон. Как и вход в ваш клуб, он начинается с крошечного квадратика света в темноте. Очень быстро этот квадрат превращается в окно, и не успеваю я опомниться, как окно разбивается об меня, и я проваливаюсь в сон. Странно и бесполезно, думал я, потому что был совершенно не в состоянии контролировать процесс, как и сегодня вечером, когда меня кидало туда и сюда.
Фелтруп поднял голову, указывая на стремительно несущуюся черноту за террасой.
— Река Теней, — задумчиво сказал он. — Что это, мистер Орфуин? Через какой мир она проходит?
Орфуин какое-то время не отвечал, только большими глотками пил чай.
— Река — это темная сущность мысли, — наконец сказал он, — ибо мысль, больше, чем что-либо другое во вселенной, обладает способностью перемещаться между мирами. Следовательно, она принадлежит всем мирам, где существует сознательная жизнь. И все же, как ни странно, сознание имеет тенденцию закрывать нам глаза на свое присутствие. Я даже слышал, как говорили, что чем больше обитатели мира раскрывают тайные механизмы вселенной — ее оккультную архитектуру, ее блоки и шестеренки, — тем глубже Река Теней уходит под землю. Есть общества, построенные мастерами-техниками. Они вообще не могут найти Реку, хотя улавливают энергию солнц, выращивают свою пищу в лабораториях и строят машины, которые переносят их на огненных струях через пустоту.
Но мы отклоняемся от вашего рассказа, Фелтруп. Вы говорили об этих окнах сновидений. Вы сказали, что беспомощно проваливаетесь сквозь них?
— Больше нет! — сказал Фелтруп. — И снова Полилекс пришел мне на помощь. В сноске к статье «Сны» — я уважаю скромную сноску, сэр, не так ли? — в книге приведен список упражнений для обретения сознательного контроля над бессознательным. И что вы думаете? Я освоил эти упражнения и обнаружил, что могу замедлить приближение окна моего сна. В конце концов я научился полностью останавливать его и рассматривать сон со стороны, как странник, заглядывающий в дом, освещенный светом камина. Если я хочу войти, я это делаю. Если нет, я просто машу рукой, и окно разбивается вдребезги, как отражение в луже. Но самая удивительная часть была еще впереди.